САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Я два раза не решаю, - угрюмо сказал Заганский. - Не в моей привычке. У меня все готово: пачка важнейших документов штаба и поименный список всех больших и малых главарей власовской банды. Если выйдет, я им еще оставлю подарочек в погребе главного штаба - двадцать килограммов взрывчатки с Механизмом замедления. Но ждать я больше не могу. Надоело слушать, - он кивнул на Курасова, - как он, словно Керенский, действует тут в роли главноуговаривателя и все без толку. Не пойдете вы, я сам пойду, один.

- Ты зря на меня, Петро, нападаешь, - обиженно сказал Курасов. - Ты же мне не раз говорил, что Сорокина надо проверять и проверять. Разве ты этого не говорил?

- Говорил. - Заганский повернулся к Добрынину. - Конечно, с вами идти, что называется, сподручней и верней. Вы же не будете отрицать при случае, что инициатива была наша с Курасовым, а?

- Инициатива действительно ваша, - медленно произнес Добрынин.

Курасов стал излагать свой план перехода. У него, оказывается, все было уже продумано: и маршрут, и график движения, и документы, и версия на случай задержания их немцами. И даже продовольствие на время перехода. План был тщательно отработан в каждой детали, и Добрынин не мог не видеть за этим заботы Курасова об успешном переходе. Но почему-то Заганский слушал план Курасова с ленивой усмешкой и, когда тот замолчал, спросил:

- У тебя все это, что по плану, готово?

- Ну что ты? - Курасов удивленно посмотрел на друга. - Тут работы еще недели на две.

- Ну тогда знай вот что: идти мы должны послезавтра или, самый крайний срок, в среду.

- Это невозможно! - воскликнул Курасов.

- Слушай меня. Если мы будем там через неделю, мы успеем вовремя передать советскому командованию очень важный документ власовского штаба. За один этот документ нам могут простить все. А через две-три твоих недели этот документ - дерьмо.

- Почему же ты молчал об этом раньше? - вскинулся Курасов.

- Копию с этого документа я снял только вчера, когда он к ним и поступил, - не торопясь и лениво объяснял Заганский. - А сейчас, когда мы были у тебя, ты ведь без остановки курлыкал, как тетерев, слова мне не давал вставить. Я же знаю тебя: если ты втемяшишь что в свою голову, тебя так просто не переломишь. Но тут я вместе с Сорокиным. Может быть, нам вдвоем все же удастся оторвать тебя от твоего, кстати сказать, хорошего плана?

- А ты понимаешь, что значит в таком деле спешка? - спросил Курасов. - Может, твои документы и до фронта не дойдут.

- Риск, конечно, будет, - все так же спокойно сказал Заганский. - Но тут уж все будет зависеть от нас. Документы ты для нас приготовил?

- На тебя и на меня - да. А на Сорокина могу сделать завтра же.

- Что за документы? - спросил Заганский.

- От госпиталя. Что мы направляемся в прифронтовой город для изыскания медикаментов и перевязочного материала. От нас с такими документами люди все время ездят.

- А не жидковато?

- Нет. Немцы со своей сентиментальностью очень уважают фронтовую медицину. Сколько раз уж я этим пользовался. Но идти послезавтра! Не знаю, не знаю…

- Что вы обо всем этом скажете? - обратился к Добрынину Заганский.

Вот и наступил для Добрынина момент, когда он должен был принять окончательное решение. Он понимал, что выжидать ему больше нельзя, ибо можно переиграть, а потом будет поздно. Он видел серьезно и тщательно разработанный Курасовым план. Заганский совсем не выглядел болтуном и тоже думал о переходе серьезно. Документ, о котором он говорит, действительно может оказаться очень важным. Последнее время Курасов не раз намекал, что немцы собираются поручить власовцам расчистку тыла от партизан. Не дальше как вчера в типографию поступил новый заказ на отпечатку специальной памятки- для власовцев о партизанах. Все же надо попытаться узнать хоть что-нибудь о том важном документе, о котором говорит Заганский. И вместо прямого ответа на заданный ему Заганским вопрос Добрынин спросил:

- Ваш документ действительно серьезный?

- Весьма. Речь идет о том, чем на ближайший год займется власовская армия. А что вас волнует?

- Да боюсь я, что там нас всех троих аккуратно поставят к стенке и на этом все кончится.

- Ну вас-то не поставят - не за что, - угрюмо усмехнулся Заганский.

- Не скажите. Из окруженной части я фактически дезертировал, мои-то товарищи пошли с боями к своим, а я застрял. Это раз. А затем служба здесь. Поди докажи им, что я тут был пятой спицей в колеснице. Вон Курасов однажды разъяснил мне, чистая ли у меня работа. В общем, напрасно вы из меня делаете своего защитника. Уж если мы пойдем, так пойдем по ровному счету.

Добрынин заметил, как Заганский посмотрел на Курасова, а тот отвернулся. Это Добрынину не понравилось. Может быть, они уже сомневаются: нужен ли он им вообще? И если они сейчас придут к мысли идти без него, он выпустит из своих рук большое и важное дело.