САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

«Сережа, мой дорогой! Я все еще не верю, что ты нашелся и что я пишу это тебе - живому, которого я помню, люблю и жду все это страшное время. Наш Костик сидит сейчас рядом со мной, и его буквально трясет от радости, что ты жив. Он тоже сейчас напишет тебе. Ведь он уже в третьем классе. Человек, который принес нам эту радость, к сожалению, не имеет много времени и ждет наши письма тебе. Но он обещает, что мы скоро получим твой адрес, и тогда я тебе напишу подробней обо всем. Мы живем в Барабинске. Я ведь не знаю, успел ли ты получить нашу весточку отсюда в первые недели войны. Сперва нам было здесь тяжело, но потом о нас позаботились власти как о семье фронтовика: я получила работу и нам устроили комнату. Так что мы сыты и живем, как говорится, в тепле. Костик, прямо как настоящий мужчина, когда было трудно, поддерживал меня и все говорил: «Папе на войне труднее». Мы получили только одно твое письмо, которое ты отправил, когда ехал на фронт. А в сорок втором году в апреле пришло извещение, что ты пропал без вести. Не буду тебе описывать, что я пережила за эти годы, но, сама не знаю почему, верила, что ты найдешься, и Костик тоже верил. Он из-за этого однажды даже подрался во дворе с ребятами. Но теперь все это позади. Я горжусь тобой, любимый мой Сережа, что ты стал партизаном. Твоими подвигами все это время бредил Костик. Он словно чувствовал, что ты там, в лесах, ведешь борьбу с заклятым врагом…»

Савушкин видел, как рука Щукина, державшая бумагу, упала на колени, на лбу и скулах появились красные пятна, дышал он порывисто и шумно.

- Кто сказал им, что я партизан? - прошептал он.

- Мы, - ответил Савушкин. - Нам показалось, что такой обман не будет подлым. Если вы окажетесь настоящим человеком, а не законченным подлецом, лучше будет, чтобы семья ваша ничего о вашей измене не знала. Ну а если… Тогда переживания ваших близких не могут никого интересовать.

Щукин думал о чем-то, смотря прямо перед собой, потом снова стал читать письмо. Когда он дошел до строчек, написанных сыном, он вдруг издал какой-то булькающий звук и отвернулся. Плечи его вздрагивали.

Щукин дочитал письмо и спросил:

- Вы мне оставите это письмо?

- Пожалуйста.

Щукин торопливо спрятал письмо: он точно боялся, что его отнимут.

- Что вы от меня хотите? - уже спокойно спросил он.

- Сначала я хочу знать: действительно вы хотите заслужить снисхождение Родины?

- Да, хочу, - торопливо ответил Щукин.

- Но вы, надеюсь, понимаете, что для этого вам надо сделать немало?

- Все, что в моих силах, я сделаю.

- К вам в «Сатурне» обратится наш человек. Он спросит у вас, готов ли ответ Ольге Викентьевне и Косте. Вы ответите: готов. И тот человек скажет вам, что вам надо делать. Запомнили?

- Да. А если тот человек не придет?

- Не беспокойтесь, придет. А теперь расстанемся. - Савушкин протянул руку Щукину. - Желаю вам одного - заслужить право вернуться к семье.

- Спасибо, спасибо, - пробормотал Щукин, не выпуская руки Савушкина. - А могу я написать хоть несколько слов жене?

- Можете. Передайте тому человеку, который к вам обратится.

- Спасибо. Я сделаю все, что смогу.

Спустя два дня в столовой во время обеда к Щукину подошел Рудин. Они обстоятельно и долго разговаривали по поводу сообщений, полученных от нескольких агентов об изменениях в личной документации советских военнослужащих. Агенты били тревогу и требовали замены их документов новыми. Было основание предполагать, что два агента из-за устаревших своих документов уже провалились.

Рудин наблюдал за собеседником: изменилось ли в нем хоть что-нибудь после встречи с Савушкиным? Но не таков был Щукин, чтобы хоть чем-нибудь выдать себя. Он был, как всегда, сдержан, угрюм и немногословен. Это даже настораживало.

И все же Рудину нужно было действовать. Когда в их разговоре наступила пауза, Рудин спросил, готов ли у Щукина ответ на письмо жены и сына.

Щукин внимательно посмотрел на Рудина и еле заметно улыбнулся.

- Ответ готов.

Минуту они молчали, пристально глядя друг на друга. Потом Щукин сказал:

- Имейте в виду, Мюллер в отношении вас что-то подозревает.

- Откуда это вам известно?

- Тот ужин после награждения проводился по плану Мюллера.

- Я так и думал.

- Но я-то считал их подозрения неосновательными, - улыбнулся Щукин. - Очень боялся, что вы пьяный можете безотчетно подтвердить их подозрения какой-нибудь глупой фразой по-русски и пропадете зазря, и поэтому предупредил вас. Но вы, надо сказать, испытание выдержали отлично. Биркнер потом сам сказал мне, что, очевидно, Мюллер в отношении Крамера ошибается. И все же в свою группу «Два икс» он взял не вас, а меня. Вам нужно быть настороже.

- Я всегда настороже, - просто сказал Рудин. - А теперь давайте о деле. Мы должны знать все, что делается в группе «Два икс».

Глава 53