«Сатурн» под прицелом Смерша

На 70-летнюю Галину смотрела… Галя — открытая, веселая, у которой будет долгая, полная возмущения жизнь, когда она думала о ней в прошедшем времени, и прекрасная — когда ею же она жила и наслаждалась…

* * *

А как складывалась жизнь после Гали у Саши?

Он пристрастился, как говорилось выше, к «зеленому змию» — друзей было много, угощали… Вино, чача, самогон. Умельцев «выгнать самогон» было немало по закуткам Союза — на все руки мастера. Бутылка длительное время являлась эквивалентом оплаты при относительном безденежье за какую-то существенную помощь. Ею платили за вспашку огорода, привоз топлива, пособие при ремонте, рытье колодца и другую услугу или помощь.

Молодого, статного безработного Александра приглашали друзья и знакомые, с которыми он быстро сходился. Не отказывал в просьбах помочь. Они платили граненым стаканчиком… Вся его жизнь в минуты просветления показалась ему бессмысленным кладбищем, в котором люди тщательно закапывали уложенные в роскошные ящики тела отошедших в мир иной. Он видел печальные судьбы увлекшихся горькой отравой знакомых.

Спасла его, как он сам ее называл, «волшебная, воздушная, нежная девушка», с которой они встретились совершенно случайно. Отношения развивались стремительно.

Галя, узнавшая о женитьбе Саши, не могла поверить, что всего через 8 месяцев после их разлуки ее вчерашний муж нашел ей замену. В доме у него появилась молодая хозяйка, скоро ставшая матерью его второго сына. Звали ее Марфа Васильевна, которую он величал просто Майей, а соседи — Васильевной.

Когда Александр с Майей были на концерте художественной самодеятельности, один из чтецов декламировал стихотворение Николая Гумилева «Память», которое он закончил таким четверостишьем:

Крикнул я… но разве кто поможет,
Чтоб моя душа не умерла?
Только змеи сбрасывают кожи,
Мы меняем души, не тела.

Козлов надолго запомнил эти слова мужа Анны Ахматовой. После этих строк он почувствовал, как у него раскрепостилась душа. Появилась свобода и легкость в мыслях.

Великое прошлое ушло, возвращать его можно было только изменяя сложившийся, настоящий быт. Перестраиваться желали ум и сердце.

Майя оказалась человеком хозяйственным и с юмором. Когда Александр заговаривал о проблемах денег, не скопленных на старость, и самой старости, она ему отвечала, что знает, как это сделать.

— Как? — ворчал пожилой Козлов.

— Ты говоришь, что делать, если не получается отложить денег на старость? Отвечаю: все просто — отложи пока старость! Смена дня и ночи и дыхание — уже для человека радость. Мысль великая доступна смелым. Мы ведь с тобой не из робкого десятка, — Майя навела порядок в буфете со стеклянными дверцами и стареньком гардеробе с нехитрой одежонкой.

И он при полном уме и ясной памяти до последних дней пытался оттянуть старость в увлечениях, заботах и работах. Так постепенно приходило понимание того, что он превращается в человека, который переставал завидовать и начинал сожалеть об ошибках прошлого.

С другой стороны, он мучился дилеммами концовки бренной жизни: когда знаешь многие ответы, но никто тебя не спрашивает и когда на отдых требуется больше времени, чем на то, чтобы устать.

Бобылем он жить не умел и не хотел. Стареть тоже не желал, но понимал, что этот период самый неожиданный, и он поджидает каждого человека. Время делало свое коварное дело — под глазами прочно залегли темные водянистые мешки, седые волосы совсем поредели. Но он до последнего ходил в отутюженном костюме и в теплые солнечные дни обязательно при соломенной ковбойской шляпе с подогнутыми вверх по бокам полями.

Говорят, прожили они счастливо, хотя, как известно, время изобретательно на несчастья. На одном концерте художественной самодеятельности он с Майей слушали чтецов. Десятиклассница из местной школы читала стихотворение Иосифа Уткина «Клятва». Ему оно очень понравилось. После завершения представления Александр взволнованно заметил:

— Майя, в стихе мой обет военной поры. Я дал клятву — я ее сдержал!

Автор посчитал уместным поместить 4 строфы этого поэтического чуда в книге:

Клянусь: назад ни шагу!
Скорей я мертвый сам
На эту землю лягу,
Чем эту землю сдам.

Клянусь, мы будем квиты
С врагом. Даю обет,
Что кровью будут смыты
Следы его побед!

А если я нарушу
Ту клятву, что даю,
А если вдруг я струшу
Перед врагом в бою.

Суровой мерой мерьте
Позор моей вины:
Пусть покарает смертью
Меня закон войны!

Он дал обет и поклялся в присяге — мстить врагу. И он мстил! Жена гордилась супругом, считала его настоящим героем войны! Майя умерла в 1999 году.