SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

После собрания Ямани недвусмысленно выразил свое сожаление. По его словам, «более низкая объявленная цена была бы более справедливой и разумной»^{51}. Король Фейсал разгневался, узнав о решении членов ОПЕК назначить столь высокую цену, однако, по всей видимости, он не винил в этом Ямани. Главное беспокойство Фейсала состояло в том, что высокая цена могла привести к экономической нестабильности в странах, потребляющих нефть Aramco. Фейсал в первую очередь думал о долгосрочных финансовых целях Саудовской Аравии^{52}. Положения о сокращении объемов производства вместе с некоторыми аспектами нефтяного эмбарго оставались в силе до 12 марта 1974 года, когда Саудовская Аравия официально отменила все оставшиеся установления, связанные с нефтяным эмбарго^{53}. Некоторые историки, например Дэниел Ергин, считают, что невозможно достоверно объяснить, почему ОПЕК остановилась именно в то время^{54}. А Роберт Лейси полагает, что Саудовская Аравия отказалась от сокращения добычи и от эмбарго только после того, как США согласились продавать саудовскому правительству современное военное оборудование^{55}. Но вполне вероятно, что саудовцев хотя бы отчасти подтолкнуло к прекращению эмбарго стремление получать прибыль.

Экономические и психологические последствия действий ОПЕК были крайне суровыми. Нефтяной кризис 1973–1974 годов вызывал хаос в торговле бензином в США, Европе и Японии. Помимо того что цены на нефть тут же подскочили значительно выше новой объявленной цены ОПЕК (5,11 доллара за баррель), возник дефицит. Американцы столкнулись с нормированием продаж бензина. Частным потребителям было разрешено покупать бензин раз в два дня в зависимости от того, была ли четной или нечетной последняя цифра на номерах их автомобилей. Удлинялись очереди на бензоколонках. Действия ОПЕК не только опустошили кошельки американских потребителей, но и нарушили их повседневную жизнь. В Японии в результате нехватки бензина и роста цен начались волнения. Доклады о росте цен барреля нефти до 16 или даже 22 долларов пугали торговцев нефтью и подстегивали панику, которая лишь повышала цены^{56}. В 1982 году, почти через десять лет после этих событий, государственный секретарь США Генри Киссинджер объяснял во время очередного нефтяного кризиса, что «эффект этих конвульсий проявляется и по сей день. Наша экономическая система еще не восстановилась до конца; политические и социальные последствия случившегося по-прежнему заметны»^{57}.

Мир начал понимать, что нефтяной кризис — это политическая акция, совершаемая экономическим оружием. Он увидел, как богатые нефтью страны Ближнего Востока обретают экономическое влияние над промышленно развитым миром во имя политических целей, связанных с арабо-израильским конфликтом. Однако некоторые свидетельства показывают, что, хотя стремление поддержать Египет и Сирию сыграло свою роль в развитии нефтяного кризиса, основная мотивация ОПЕК состояла в ином. Государствами — членами ОПЕК и, в частности, Саудовской Аравией двигало прежде всего желание повысить цены на нефть и обрести контроль над своими нефтяными ресурсами. Война 1973 года обеспечила богатым нефтью странам удобное политическое оправдание для того, чтобы забрать власть на нефтяном рынке у иностранных нефтяных компаний и быстро увеличить свою прибыль. Что же касается поставленной цели надавить на Соединенные Штаты и Израиль, то здесь тактика ОПЕК не сработала.

Фактически Соединенные Штаты, зная, что Советский Союз оказывает военную поддержку Египту и Сирии, считали помощь Израилю важнейшей задачей в холодной войне. Они не прекращали поддерживать Израиль и во время его столкновения с арабами в 1973-м. Аналогичным образом страны ОПЕК, громче всех выступавшие за использование нефти в качестве экономического оружия в ближневосточной войне, воспользовались преимуществом высоких цен. Во время кризиса и Ирак, и Иран нарушили условия, связанные с сокращением добычи нефти, предложенным ими самими. Жажда прибыли оказалась сильнее, чем любые религиозные, политические или региональные симпатии к соседям.

Со своей стороны, Саудовская Аравия придерживалась соглашения о сокращении объемов производства, поскольку полагала, что эта бизнес-стратегия более всего соответствует интересам страны. В период, предшествовавший нефтяным кризисам, Ямани и Фейсал выражали свое несогласие с идеей использования нефти для достижения политических целей. Ямани не хотел прерывать переговоры с иностранными нефтяными компаниями перед собранием ОПЕК в Кувейте, поскольку он категорически возражал против «смешивания цен с политикой»^{58}. Когда Египет призвал богатые нефтью страны использовать нефть для давления на Соединенные Штаты, король Фейсал сказал, что «об этом опасно даже думать». Фейсала и Ямани прежде всего тревожила потенциальная угроза саудовской нефтяной отрасли и доходам от нее^{59}.