SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

По словам вице-президента Socal Келлера, Ямани был «великолепным переговорщиком; сначала он выкладывал на стол все возможные и невозможные претензии, а затем говорил о том, что мы должны разобраться с ними всеми»^{74}. Таким же образом Ямани тщательно готовил почву для финальных переговоров с американцами. Он начал приглашать американских акционеров на беседы в свой дом в горах около Джидды. К 11 июня 1974 года акционеры и Ямани достигли договоренности о повышении саудовской доли в Aramco до 60 %, что фактически ускорило реализацию предыдущего соглашения^{75}. Газета New York Times сообщала, что соглашение вступало в силу задним числом, с 1 января 1974 года^{76}. Стороны вновь обсудили цену — и она опять не была предана гласности.

Дальнейшие переговоры прошли в августе 1974 года, однако, по словам Ямани, эта «долгожданная дискуссия с руководителями Aramco оказалась короткой и довольно сухой». Ямани был разочарован тем, что материнские компании Aramco явились на встречу без плана мер, позволявших увеличить долю саудовцев. «Ни одной новой идеи, — жаловался он послу Эйкинсу. — Ничего … кроме предложения обсудить выкупную цену». Ямани приготовился терпеливо ждать. Он сообщил Эйкинсу, что Саудовская Аравия готова «существовать при соотношении 60 на 40 до тех пор, пока Кувейт не национализирует свою нефтяную промышленность». Как рассказал посол, до этого момента «материнские компании могли оставаться, но условия работы для них будут „далеко не настолько благоприятные, как по соглашению, которое мы могли бы разработать прямо сейчас“»^{77}.

В отличие от Сулеймана, который почти всегда начинал переговоры с чрезмерных требований к Aramco, стратегия Ямани состояла в том, чтобы заставить американцев первыми выложить на стол свои карты^{78}. В ноябре 1974 года ОПЕК провела собрание по обсуждению новой формулы расчета цены на нефть и пригласила на него руководителей нефтяных компаний — как наблюдателей, но не как участников. Там Ямани попытался надавить на американские нефтяные компании. Он сообщил американскому послу (предполагая, что Эйкинс известит об этом своих нефтяных боссов), что «американские компании скоро ждет „большой сюрприз“». Разумеется, он не уточнил, что имеет в виду^{79}.

Его тактика сработала, поскольку вскоре американские компании проинформировали Эйкинса о том, что «планируют отправить Ямани письмо, в котором в принципе признают готовность передать саудовцам 100 % акций Aramco после разрешения некоторых хорошо известных проблем»^{80}. Ямани, получивший эту информацию чуть позже в том же месяце, «был в восторге». Он сказал Эйкинсу, что «ситуация полностью изменилась» и что «достигнуто принципиальное соглашение по всем важным вопросам и он уверен в том, что скоро будут урегулированы все детали»^{81}. Однако к декабрю 1974 года процесс застопорился, а переговоры прекратились. Согласно данным New York Times, «камнем преткновения стало требование нефтяных компаний при передаче компании саудовцам сохранить цены на нефть, установленные для концессии»^{82}. Нефтяные компании хотели, чтобы Саудовская Аравия обязалась продавать им нефть по сниженной цене. Вопрос оставался нерешенным до 1975 года, принесшего с собой страшное потрясение и трагедию сначала для королевства, а затем и для ОПЕК.

Глава 9 «Вопрос национализации вообще не стоял»

Мусаид ибн Абдель-Азиз был сводным братом короля Фейсала, моложе его на 19 лет. Однако больше, чем он сам, были известны (причем печально) двое его сыновей. Первого, принца Халида, застрелили при штурме телевизионной станции во время протестов 1965 года. Еще одному сыну, носившему, как и король, имя Фейсал, в 1975 году было 26 лет. Он уехал на учебу в колледж в США и посещал несколько учебных заведений, в том числе Университет штата Калифорния в Беркли, однако его результаты оставляли желать лучшего^{1}. После нескольких арестов за драки и «скандалы в барах» Фейсал ибн Мусаид вернулся в королевство. Саудиты решили, что «он опозорил семью своим поведением за границей» и больше не может выезжать из страны^{2}.

24 марта 1975 года Фейсал ибн Мусаид провел вечер с друзьями и своим братом Бандаром. Они пили виски, играли в карты и курили всю ночь, хотя кое-кто впоследствии вспоминал, что Фейсал пил довольно мало. На следующее утро, в 10:00, Фейсал ибн Мусаид пришел в королевский дворец и принялся ждать в помещении перед кабинетом короля Фейсала. Обычно король проводил аудиенции с членами семьи в своем доме, а не во дворце. В тот день во дворец прибыла делегация из Кувейта для обсуждения нефтяной политики с королем и Ямани, который уже находился в зале заседаний. По случайности Фейсал ибн Мусаид узнал одного члена делегации и заговорил с ним. Когда кувейтцев пригласили в зал, вместе с ними вошел и племянник короля.