SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

По сути Ямани и Фейсал говорили, что, хотя у них и есть свои политические пристрастия, они против того, чтобы принимать решения в сфере бизнеса на основании одних лишь политических соображений. Они не были готовы жертвовать отношениями с американскими потребителями и не хотели столкнуться с возможным краткосрочным снижением прибыльности во имя политических целей. Однако Ямани и Фейсал желали протестировать свои отношения с США и вполне были готовы поступиться краткосрочными выгодами ради долгосрочных деловых интересов страны. Иран и Ирак с удовольствием использовали нефть как инструмент для политических ходов, а затем нарушили общее соглашение.

То же самое делал Абдель-Азиз, когда в 1947 году успокаивал взволнованных сотрудников Государственного департамента США после того, как в мире возникло напряжение, связанное с поддержкой Америкой еврейского государства в Палестине. Король Абдель-Азиз предпочитал, чтобы Соединенные Штаты не поддерживали еврейское государство, однако совершенно не хотел ставить свои политические предпочтения выше отношений с американским руководством нефтяной отраслью в Саудовской Аравии^{60}. Главной заботой Абдель-Азиза было его экономическое партнерство с американской нефтяной компанией, и он никогда бы не позволил своей политике или политике правительства США в отношении Израиля помешать развитию финансово взаимовыгодных отношений. Абдель-Азиз поддержал другие арабские страны в борьбе против еврейского государства, но при этом продолжал развивать дипломатические и финансовые отношения с США. В 1973 году для короля Фейсала и лидеров других богатых нефтью стран было политически целесообразно публично обвинять израильтян и американцев. Это соответствовало политическим настроениям в их странах, население которых хотело видеть, что арабские народы встают единым фронтом против западных сил. Это также повысило их роль в Лиге арабских государств. Важнее всего для Саудовской Аравии было то, что все это обеспечило отличное идеологическое прикрытие для экономической атаки на мировую экономику. Манипуляция нефтяным рынком с целью противостояния Израилю выглядела намного лучше, чем манипуляция во имя прибыли (которой эти страны занимались на самом деле).

Контекст политического эмбарго и арабской солидарности оказался на руку таким международным нефтяным компаниям, как BP, Shell, а также Aramco и ее материнские компании. После того как взлетевшие цены на бензин ударили по потребителям, американские руководители компаний — акционеров Aramco были вызваны на слушания в конгресс. Пресса начала требовать от них объяснения энергических проблем, охвативших промышленно развитый мир^{61}. Пока потребители страдали, прибыль международных нефтяных компаний росла. К примеру, маржа прибыли Royal Dutch Shell выросла с 0,35 доллара за баррель нефти до 0,70^{62}. Для компаний это означало кошмарные затруднения в области отношений с общественностью.

Фрэнк Джангерс, генеральный директор Aramco, как и другие руководители международных нефтяных компаний, начал утверждать, что король Фейсал и американская поддержка Израиля — основные причины и дефицита топлива, и его собственной немедленной капитуляции перед приказами Ямани. Он не переставал винить Фейсала на протяжении целых четырех десятилетий. В своих показаниях конгрессу в разгар кризиса в январе 1974 года Джангерс сказал: саудовцы национализировали бы Aramco, если бы он не согласился с сокращением добычи и ограничениями, связанными с эмбарго^{63}. Однако для такого заявления вряд ли есть веские основания, поскольку и Ямани, и Фейсал верили, что национализация оставшейся части Aramco принесет нефтяной отрасли Саудовской Аравии вред, а не благо. В более позднем интервью, данном после своего ухода из компании, Джангерс признал, что Ямани никогда не хотел национализации, а предпочитал, чтобы саудовское правительство «купило долю в Aramco и стало серьезным участником, хорошо знающим проблемы акционеров»^{64}.

Джордж M. Келлер, бывший в то время заместителем председателя правления Socal, прямо опроверг утверждение Джангерса о том, что Aramco была вынуждена действовать определенным образом под угрозой национализации. «Нас не пугала угроза национализации в Саудовской Аравии», — сообщил Келлер сенату^{65}. По его словам, Фейсал предупредил акционеров Aramco на встрече в Женеве в мае 1973 года, что в случае начала военных действий между Израилем и его соседями ему придется занять антиизраильскую позицию — но не из-за идеологических убеждений, а потому что «Саудовская Аравия находится под угрозой изоляции со стороны своих арабских друзей»^{66}. Также Келлер сказал, что он и «все другие вовлеченные в процесс люди» боялись не того, что Саудовская Аравия национализирует Aramco, а «возможных ограничений своей профессиональной деятельности». Он завершил выступление словами: «Насколько я знаю, саудовцы никогда ничего не национализировали»^{67}.