Save your soul, Beauty (СИ)

Лайя была очарована этим низким приятным голосом, который мягко обволакивал её теперь вяло текущие мысли. Несколько секунд назад она вспоминала вкус университетского латте, ощущала горько-сладкий и до боли знакомый вкус, а теперь растеряла всё, как будто распустила ожерелье, позволяя бусинкам рассыпаться.

Девушка осторожно повернула лицо к обладателю столь волнующего голоса. Первое, на что наткнулся её взгляд — пронзительные серо-голубые глаза. Это была странная ассоциация, но она почему-то вспомнила гематит. В голове вновь возникло воспоминание: вот Лайя в возрасте двенадцати лет листала книгу о драгоценных камнях и наткнулась на один очень занимательный — тот, что способен окрашивать воду в красный цвет. По этой причине его ещё называют кровавиком. Она встряхнула головой, стараясь прийти в себя, ведь ей задали вопрос.

Бёрнелл не могла объяснить, почему этот человек вызывал у неё парализующий тело страх. Она почувствовала себя пойманным глупым зверьком, но не могла ничем разумным оправдать ощущения. Обычно разум руководил ей, а не чувства. Испытывать такое рядом с незнакомцем — абсурдно. Лайя ведь совершенно не знает его.

Тем более что, его голос, кажется, способен свести её с ума. То, что она так млеет от звука хриплого мужского голоса, девушка впервые поняла в университете, когда встретилась с не слишком симпатичным преподавателем, который, однако, обладал бархатным тембром, что вынуждало Лайю погружаться в предмет с головой.

С незнакомцем была немного другая история: он выглядел симпатичным, да что там — по-мужски красивым. Ей захотелось вспомнить античных богов и сравнить, а затем вновь встряхнула головой. Мужчина ласково улыбнулся ей, как будто понимал, через что сейчас проходил её мозг.

— Вещь в себе? — хрипло переспросила смущённая девушка, пытаясь настроиться на философию. — Я согласна с Кантом в том, что опыт не может дать нам знания того, какие вещи сами по себе.

— Удивительно, — растянулись губы мужчины в лёгкой полуулыбке. — Юна, красива и умна. Редкое сочетание сегодня.

Лайя залилась краской и нахмурилась.

— А вы подумали, что я просто так книгу держу?!

— Всякое бывает. Один раз видел, как девушка читала эротический рассказ, завёрнутый в обложку «Заката Европы» Шпенглера. Люди такие забавные существа. По итогу, не смогла связать и двух слов. А «Закат Европы» как никогда актуален. Что-нибудь можете сказать?

— По поводу цикличности расцвета и увядания культур? — попыталась Бёрнелл вспомнить содержание. — К сожалению, я уже не так хорошо помню, читала пару лет назад.

— Помните, что Шпенглер предлагал воспринимать историю нелинейно? Фаустовскую культуру помните?

— Это термин Шпенглера, — глубоко задумалась Лайя, усиленно стараясь вытащить из недр памяти нужную информацию. — Помню, но поверхностно.

Мужчина не сводил взгляда с лица девушки, медленно скользя и временами цепляясь за мягкие черты.

— Вы бы хорошо выглядели на портрете. Вижу вас словно Донну Велату. Жаль, вы не жили во времена Рафаэля Санти. Впрочем… я словно где-то вас уже раньше видел, — прищурил он глаза. У Лайи в груди сердце сжалось так сильно, что на миг ей показалось: она больше не живёт в этой реальности. У неё перехватывало дыхание от этого человека, в груди не хватало кислорода, и губы стали слишком сухими. Бёрнелл дотронулась до них кончиком языка, стараясь справиться с нервозностью, но острый взгляд незнакомца вынудил её вздрогнуть и ощутить узел внизу живота. Лайя затаила дыхание, наблюдая за гематитовыми глазами.

Ей показалось, что она сделала что-то слишком неправильное.

— Кофе будете? Тут за углом отличное кафе, — нарушил незнакомец тишину. У Лайи был шум в ушах. В библиотеке присутствовала всего парочка людей, неподалёку находящийся парень начал говорить по телефону, но Бёрнелл больше ничего не могла слышать, кроме одного голоса. В этот момент весь мир сжался до одного человека, и она ничего не могла с этим поделать.

Девушка была не в силах отказать, очарованная тем, насколько этот мужчина образован и притягателен.

— Тогда встретимся там через полчаса. Буду ждать.

— Да… — Лайя сама не поняла, почему вдруг её голос опустился до шёпота. У неё начали подрагивать кончики пальцев. — Извините… — нерешительно пролепетала она, когда мужчина повернулся. Ей было до боли страшно, что он сейчас её оставит. Ощущения были не из приятных. Рядом с ним сердце останавливалось, и чувствовалось это мучительно, но теперь казалось, что без него мир вообще потеряет последние краски. — Как вас зовут?

— Влад.

— Влад Цепеш? — звонко рассмеялась Бёрнелл, стараясь так снять напряжение. Как не вспомнить Влада Цепеша в Бухаресте?

— Хм, — приподнял он брови, удивляясь. — Вот мы и познакомились, Донна Велата, — окинул мужчина её таким изучающим взглядом, что Лайя как будто ощутила кончики его пальцев на своей коже. Щёки вспыхнули красным, и Влад смог увидеть, как ей неловко».