Савмак. Пенталогия (СИ)

  Там уже шумела и толкалась на набережной в ожидании приближающихся посольских триер толпа зевак. Некоторые запоздавшие ещё бежали туда через Портовые ворота. Минний со своим закутанным по самый нос в гиматий спутником были единственными, кто за последние полчаса прошёл Портовыми воротами в обратную сторону, о чём и сообщил Миннию с нотками удивления в голосе его приятель Полихарм, как всегда пребывавший вместе со стражами на своём "боевом" посту.

  - Ха! Чем торчать тут под дождём на холодном ветру, я лучше подожду наших послов в тепле в центральных банях, - пояснил с хитрой ухмылкой Минний. - Всё равно ведь большинство из них направится с кораблей прямиком туда.

  - И то верно... А ты, брат, хитёр!

  - А то! - подмигнул старому товарищу Минний.

  - А что это за птенчик с тобой?

  - А-а, один из моих учеников. Ну, ладно, мы пойдём, а то у парня от холода уже зуб на зуб не попадает, - торопливо пожал говорливому приятелю руку Минний.

  - Ну-ну! - проводил его понимающей улыбкой Полихарм, не успев даже спросить имя смазливого "ученика".

  Быстро поднявшись от Портовых ворот в верхний город, Минний и его юный спутник на углу теменоса свернули в широкую продольную улицу и через несколько минут подошли к калитке гераклидова дома.

  Минний негромко постучал в дверь молоточком и окликнул привратника Гоара. Услышав знакомый голос жильца, тот без промедления отворил калитку.

  - Мой раб здесь? - поинтересовался Минний.

  - Здесь, господин.

  - Сбегай, позови его, - попросил Минний. - И скажи, пусть захватит мой посох: корабли с нашими послами уже входят в гавань - надо спешить в порт.

  Как только услужливый старик покинул свой пост, Минний подал знак прятавшейся за колонной Агафоклее. Подбежав, она на мгновенье прильнула в полутёмном коридоре к Миннию, быстро чмокнула его в щёку и, прежде чем Лаг с Гоаром показались из дверей правого крыла, успела прошмыгнуть под навесом в чуть приоткрытые ворота сарая.

  Приняв из рук Лага свой посох, Минний, превозмогая боль в натруженных ногах и отбитых ягодицах, поплёлся со своим рабом в сторону агоры, и ещё долго на его левой щеке пламенел отпечаток нежных губок Агафоклеи.

   8

  Переночевав под монотонно-угрюмый гул штормовых волн на юго-западном краю своих владений, на другое утро царь Скилур со своей многочисленной свитой поворотил, наконец, к столице, завершая прочерченный колёсами его повозки по скифской земле круг.

  От сторожившей границу в устье Напита крепости в глубь Скифии вело две дороги. Одна - по которой пришло сюда царское войско, - тянулась вдоль морского побережья до Керкинитиды, Калос Лимена и Тафра. За Хараком от неё ответвлялась на восход дорога, по которой можно было доехать по низкому северному берегу реки до племенного центра напитов и там выехать на большую дорогу, пересекавшую весь полуостров с запада на восток - от Херсонеса до Пантикапея. Именно по этому ответвлению дороги - подальше от опасных таврских лесов и гор - предпочитали возить свои товары в скифскую столицу херсонесские купцы в прежние времена. Но после захвата прибрежной Равнины скифами она невдолге заросла травой. Обосновавшиеся в крепости Напит скифы предпочитали более короткий и удобный путь к Таване - по северной стороне узкой и глубокой, как горное ущелье, долины реки Напит, служившей природной границей между степной Скифией и покрытыми густой щетиной лесов Таврскими горами. А опасность таврских нападений лишь раззадоривала скифов и делала в их глазах этот путь ещё привлекательней. Вот по этой-то дороге и повёл к Таване царское войско бунчужный десятник Тинкас.

  Вождь напитов Скилак со своими скептухами и воинами, как и полагается, встретил царя на северной границе племенных земель между низовьями Хаба и Харака. Из пяти сыновей с ним были только двое младших - Савмак и Канит. Среднего, Ариабата, вождь оставил с двумя сотнями молодых воинов охранять Тавану, старший, Радамасад, встречал царя и его спутников у крепости Напит, Ториксак же служил как раз в той тысяче сайев, что была оставлена оберегать столицу.

  По узкой дороге, затиснутой между шумным, разбухшим от вчерашних дождей потоком и нависающим слева высоким плато, колонна скифов, далеко растянувшаяся за охваченной золотым сиянием царской колымагой, двигалась по шесть всадников в ряд. Савмак ехал на своём Вороне позади отца, старшего брата Радамасада и дяди Октамасада, в одном ряду с такими же, как он сам, не отведавшими ещё вражеской крови юнцами - Канитом, Сакдарисом, Апафирсом, Ишпакаем. Зато своей крови они за эти два дня не жалели: соревнуясь, кто сильнее горюет по царю Скилуру, и похваляясь друг перед другом презрением к боли, искромсали себе вчера перед встречей царского поезда ножами кисти рук, щёки, лбы и уши.