Савмак. Пенталогия (СИ)

  Следующий день миновал спокойно: как видно, скифский таран ещё не был готов. Ночью Молобара разбудил начальник его охраны Синдей и вполголоса доложил, что только что прибыл пентаконтарх Гален из Феодосии с письмом от номарха Лесподия. Вмиг стряхнув остатки сна, архистратег переменил лежачее положение на сидячее, на жёстком узком топчане в тесной комнатке казармы конников, которую он делил с зятем Горгиппом, двумя гекатонтархами и парой слуг, и велел впустить посланца. Крепко спавший Горгипп, как только в комнату вошёл начальник стражи, оборвал свой храп и тоже встретил неожиданного гостя из Феодосии, сидя в одной шерстяной тунике напротив тестя. Вошедший в приоткрытую гекатонтархом Синдеем дверь мрачный, как осенняя ночь за его спиной, феодосийский пентаконтарх коротко приветствовал архистратега и гиппарха и протянул предводителю боспорского войска запечатанное послание своего номарха.

  Вернувшийся накануне из скифского стана Лесподий заперся с демиургами и гекатонтархами в пританее и честно рассказал им о таранах, о предложении Марепсемиса и своём ответе. В зале повисла тягостная тишина, резко контрастировавшая с царившей ещё пару часов назад, когда правители города приносили на Акрополе благодарственные жертвы богам, всеобщей радостной уверенностью, что город удастся отстоять. Все лица были обращены на номарха с немым вопросом: "Что делать?" Для Лесподия ответ был очевиден: надо немедля слать гонца к архистратегу Молобару и царевичу Левкону с просьбой о помощи. Это предложение, разумеется, встретило самое горячее и единодушное одобрение всех присутствовавших.

  В порту Феодосии имелись две старые военные триеры и три диеры, использовавшиеся для сопровождения торговых кораблей у опасных таврийских берегов и обучения боспорских юношей морскому делу, но они, как и все другие корабли, по окончании сезона навигации были вытащены в доке на берег. К тому же, они требовали многочисленного экипажа, а у Лесподия сейчас каждый человек был на счету. Поэтому для отправки посланца с письмами к Молобару и Левкону было спешно спущено на воду и снаряжено небольшое 30-вёсельное торговое судно с опытным экипажем, состоящим из навклера, кормчего, трёх матросов, и управляющего с двумя надсмотрщиками шестью десятками прикованных к гребным скамьям крепких рабов келевста. Лесподий приказал навклеру доставить его посланца в расположенный на южном берегу Скалистого полуострова городок Киммерик, притулившийся у подножья одноименной горы, откуда гонец должен скакать прямиком к воротам Длинной стены, где сейчас наверняка находятся с войсками боспорский архистратег и младший брат басилевса.

  Запечатав своим перстнем-печаткой продиктованные двум рабам-грамматам письма (кроме имён адресатов они ничем не различались), номарх вручил их пентаконтарху Галену, служившему в Феодосии под его началом уже добрых два десятка лет. Десять минут спустя судёнышко, энергично отталкиваясь от воды пятнадцатью парами тонких "лапок", выбралось из тихой бухты в покрытый пенными бурунами Феодосийский залив и, провожаемое отовсюду тысячами благословляющих глаз, взяло курс на восток...

  Сломав восковую печать, Молобар развернул жёлтый папирусный свиток и поднёс его к светильнику, горевшему на плоской крышке дорожного сундука, стоявшего между топчанами у дальней от входа стены. Беззвучно шевеля губами, он не спеша прочитал послание феодосийского номарха и передал его Горгиппу.

  Пояснив, почему он решил не оборонять хору, Лесподий далее сообщал о блестяще отбитом штурме города, о прибытии на другой день к осадившим Феодосию скифам крупного подкрепления, с лихвой восполнившего их потери, о строящихся таранах и о своих переговорах с Марепсемисом. Заканчивалось письмо настоятельной просьбой прислать как можно скорее хотя бы 3-4 тысячи воинов, ибо с одними феодосийцами против многочисленных и вооруженных таранами варваров город долго не продержится.

  Обождав, пока зять бегло ознакомится с письмом, Молобар велел стоявшему навытяжку в центре комнаты пентаконтарху Галену рассказать подробности вчерашнего штурма. Особенно его интересовали понесенные скифами и феодосийцами потери. Выслушав ответ, архистратег удовлетворённо кивнул и приказал Синдею найти для пентаконтарха свободную койку - ответ он получит утром.

  Во дворе Гален спросил Синдея, здесь ли царевич Левкон, для которого у него тоже имеется письмо. Гекатонтарх ответил, что царевич обосновался с соматофилаками в лагере пехотинцев через дорогу.

  Как и мучимый давящей тяжестью в груди Молобар, Левкон тоже поздно заснул в эту ночь, но по иной причине. Сперва он читал доставленное домашним рабом из Пантикапея длинное послание от жены и дочери, затем писал на него короткий, но ёмкий ответ. Задув наконец светильник, Левкон долго лежал без сна с закрытыми глазами, вспоминая прекрасное лицо и всё восхитительное, знакомое до крохотной родинки нагое тело своей супруги, о котором за несколько дней разлуки успел истосковаться, словно впервые влюбившийся мальчишка.