Савмак. Пенталогия (СИ)

  Положение резко осложнялось. Нужно было во что бы то ни стало успеть добраться до припортовой стены прежде, чем корабли со спешащими на помощь феодосийцам войсками причалят к берегу. Но чтобы продолжить атаку, нужно было сперва расчистить перекрёстки от покрывавшего их в три-четыре слоя кровавого месива из коней и людей, чем и занялись пешие скифы после того, как захватили поперечную улицу. Это оказалось не так-то легко и, к тому же, опасно: укрываясь за двухъярусной стеной щитов, греки стали забрасывать разбирающих завал скифов дротиками и камнями. Части скифов пришлось бросить работу и прикрывать своих товарищей щитами. Таким образом, на расчистку перекрёстков ушло добрых полчаса.

  Солнце уже подбиралось по очистившемуся от утренних облаков небу к зениту, когда конные сайи смогли наконец возобновить атаку. Передовые корабли, палубы которых были сплошь покрыты воинами в искрящихся полированным металлом доспехах, к этому времени уже входили в огороженную длинными клешнями молов входу в феодосийскую гавань. Перед Марепсемисом ребром встал вопрос, продолжать ли и дальше штурм города, рискуя положить на его узких улочках всё своё войско, или же вывести, пока не поздно, сайев обратно за ворота, смирившись с неудачей. Разум подсказывал Марепсемису, что Феодосию ему теперь не взять, но гордыня накрепко сомкнула уста, не позволяя отдать постыдный приказ об отступлении.

  Глядя, как под натиском конных сайев греческие "гусеницы" медленно - слишком медленно! - отползают к следующей поперечной улице, где сайи наверняка вновь будут атакованы греками с трёх сторон, а тем временем всё новые и новые корабли входят друг за другом в узкое горло гавани и причаливают к скрытым за портовыми строениями причалам, Марепсемис всё тянул и тянул с приказом сидевшему на коне рядом с тысячником Камбисом на прежнем месте возле ворот барабанщику бить сигнал об отходе. Эминак тоже, как назло, будто воды в рот набрал, не решаясь что-нибудь советовать старшему брату. И лишь когда покрытая блестящей стальной чешуёй нескончаемая греческая "змея" выползла через портовые ворота на агору и, разделившись на пять более тонких "змеек", быстро поползла к восточной стене, Марепсемис наконец смирился с неудачей и сдавленным голосом дал команду отходить.

  Какое-то время скифы на отбитых немалой кровью у врага улицах и крышах, будто не веря своим ушам, вслушивались в призывный рокот сигнального барабана. Затем всадники разом развернули не без труда в тесноте коней и поехали шагом к воротам, у которых тотчас образовалась толчея и давка. Пешие скифы подсаживали конным раненых товарищей, и сами запрыгивали на крупы к всадникам, если не удавалось найти бесхозных коней. К счастью, феодосийцы, охваченные радостным возбуждением и ликованием после только что пережитого ужаса, не мешали скифам покидать город, следуя за ними на почтительном расстоянии.

  С первыми ударами барабана Марепсемис, поддерживаемый под руки телохранителями, осторожно перебрался со стены на лестницу и спустился прямо на спину своего мерина. Следом спустились со стены с мрачными лицами трое его сыновей, брат Эминак и телохранители. Три десятка хабов и напитов, стороживших башни, покинули стену одновременно с последними всадниками.

  Госон и Скилак, сидя на конях впереди молчаливой толпы своих родичей и скептухов напротив проёма ворот, с растущей тревогой вглядывались в лица каждого выезжавшего и выходившего из города воина. Но вот, наконец, последние скифские всадники покинули город и подоспевшие следом феодосийцы принялись торопливо заваливать узкий проезд камнями.

  Вожди тронули скификами коней и молча поскакали вдоль стоящего вперемешку лицом к городской стене конного строя своих воинов, сочувственно глядевших на их невозмутимо-каменные лица. Затем сотники тихо скомандовали разворот налево, и нестройная колонна хабов и напитов, многие из которых вели в поводу коней своих так и не вышедших из города товарищей, поскакала вдогон за уходившим за Деметрину гору марепсемисовым войском.

  Среди вышедших из ворот и спустившихся со стены хабов и напитов ни Фарзоя, ни Савмака не оказалось.

  12

  Два дня после того как боспорцы сожгли у ворот Длинной стены скифский таран прошли спокойно. С полтыщи скифских всадников по-прежнему размещались на постоялом дворе Харитона, день и ночь следя за тем, чтобы боспорцы не восстановили ров перед воротами. Вечером после неудачной атаки сотня скифов вернулась к сожжённому тарану и уволокла на арканах в свой стан обугленное ударное бревно с почерневшим бронзовым "бивнем", из чего боспорцы сделали вывод, что молодой царь варваров всё ещё не смирился с поражением и предпримет ещё одну попытку пробиться за Длинную стену. Впрочем, после двух плачевных для скифов попыток, ещё одна никого теперь в боспорском лагере не страшила.