Савмак. Пенталогия (СИ)

  Спускаясь вслед за царевичем вниз, Лесподий спросил стоявшего с улыбкой в выходящем на стену боковом проёме Никия, что он делал так долго у скифов. Никий, улыбаясь, ответил, что Палаку вздумалось спросить совета у богов, соглашаться ему на переговоры или вернуть феодосийцам голову их посла. И вместо того, чтобы решить вопрос за пару секунд, бросив монету, их жрецы-гадатели почти час метали через головы в начерченный за спиной круг ивовые прутья: лишь с девятой попытки у всех троих прутья указали наконец на мир. Несмотря на его нарочито шутливый тон, спускавшегося следом Фадия, представившего, что пришлось пережить в эти минуты его сыну, прошиб холодный пот.

  Сев на коней, Левкон, Лесподий, Фадий и Никий отправились на Акрополь и принесли вместе со всеми демиургами и жрецами жертвы богам за успех переговоров.

  Когда полтора часа спустя дозорные на башне у Малых ворот с Никием во главе увидели, наконец, десяток выехавших из-за Деметриной горы скифских всадников, неспешно рысивших к Малым воротам, ждавший внизу Левкон коротко обнялся с пожелавшими ему удачи Лесподием, Делиадом и Фадием и первым выехал из города. За ним выехали по одному десять его телохранителей, вооружённых короткими мечами, копьями и овальными щитами, украшенными, как и у всех соматофилаков, бронзовыми посейдоновыми трезубцами, и остановились напротив ворот, поджидая скифского царевича.

  Подъехав с каменным лицом к знакомым воротам, левее которых чернел под стеной обугленный остов скифского тарана без бронзового жала, Марепсемис увидел, что осторожные греки разобрали только часть завала в и без того узком воротном створе, оставив проезд лишь для одного всадника. Марепсемис натянул повод, лишь когда его серый в яблоках мерин едва не ткнулся мордой в испуганно дрогнувшие ноздри янтарно-золотистой кобылы Левкона.

  Дружелюбно улыбнувшись, боспорский царевич приветствовал старшего брата скифского царя лёгким кивком головы и традиционным: "Радуйся!", произнесенным по-скифски. С полминуты Марепсемис молча метал из-под сурово сведённых бровей в спокойно-добродушное лицо человека, помешавшего ему захватить Феодосию, тяжёлые, как булыжники, взгляды, затем едва заметно кивнул в ответ и произнёс на грубом, отдалённо напоминающем эллинский язык наречии:

  - Будем радоваться после того, как мой брат Палак отпустит тебя назад с миром.

  - Я уверен, что нам с твоим братом удастся договориться, и мы снова заживём, как добрые соседи. Так что въезжай смело, царевич, - Левкон сделал широкий пригласительный жест правой рукой в сторону ворот. - Извини, что к твоему приезду мы не успели сделать проезд пошире.

  Потянув за левый повод, Марепсемис тронул коня и первым въехал в узкий, как лисья нора, проход сквозь нависающие над головою каменные блоки. За ним цепочкой втянулись в город десять его телохранителей.

  Провожаемый взглядами тысяч стоявших на всех башнях и куртинах плечом к плечу феодосийцев и восточнобоспорских воинов, Левкон со своим маленьким отрядом припустил галопом по огибающей город дороге. Как только он миновал Деметрину гору, из расположенной за нею балки выехала сотня скифов и отрезала царевичу путь назад, поскакав в полусотне шагов за ним. С северной стороны скоро выехала навстречу Левкону ещё одна скифская сотня с Главком во главе. Взяв боспорского царевича и его телохранителей в тесное кольцо, сайи сопроводили его в усадьбу, ставшую на время резиденцией царя Палака.

  Двор усадьбы был весь загажен конским навозом, густой запах которого, смешанный с запахами конской мочи и пота, столь же приятный для скифского носа, как аромат роз для эллинов, пропитал и сам двор, и все комнаты в окружающих его постройках. В центре двора стояли в два ряда шесть плотно зашторенных кибиток, вокруг которых были привязаны с полсотни осёдланных лошадей. Ещё не меньше сотни коней были привязаны к столбам и друг к дружке по периметру двора. Сотни палаковых телохранителей, высыпавших поглядеть на боспорского царевича, толпились под навесами и между лошадьми. У входа в андрон, в тени тянувшегося вдоль всего фасада широкого балкона, с которого за приездом важного гостя тоже наблюдали десятки скифов, застыли, скрестив копья, двое стражей. Между ними, заслоняя могучим торсом широкие двустворчатые двери, уперев в бока кулаки, стоял старший бунчужный Тинкас, а чуть сбоку - глашатай царя Зариак.

  Подъехав с Главком почти под самый балкон, Левкон легко спрыгнул с коня и, отдавая повод своему декеарху, разрешил соматофилакам спешиться. Зариак скользнул за спиной Тинкаса в андрон и с порога обратился во весь голос к сидевшему у противоположной стены Палаку:

  - Левкон, младший брат боспорского царя Перисада, явившийся к порогу царского дома, просит дозволения лицезреть светлый лик повелителя скифов!

  - Пусть войдёт, - разрешил Палак.