Сажайте, и вырастет

— …Только не подумай, — мрачно изрек татуированный бандит, — что я пришел какой-то рамс качать или предъяву кинуть…

— Говори, говори, — благосклонно разрешил Слава. Слон с расстановкой начал:

— Я, конечно, примерно понял, почему ты сразу пригрел этого коммерсанта…

— Какого коммерсанта? — быстро удивился Слава.

— Ты знаешь.

— Ах этого, Андрюху? А разве он коммерсант? Он что, с а м тебе сказал, что он коммерсант?

— Не сказал, — поправился Слон. — Но по нему это видно. Я же не дурак.

Слава перешел на таинственный шепот. Я напряг весь свой слух.

— Ты только никому не говори… Этот Андрюха — аферист и мошенник. На своей афере он лимон баксов взял, ясно? За это его в «Лефортово» почти год держали. Это раз. Второе… — Слава заговорил громче, нажал, добавил агрессии, — я не понял, что ты там такое говорил насчет «пригрел»? Ты, может быть, намекаешь, что я с него деньги имею? А?

— Нет, конечно, — торопливо возразил Слон. — Как ты мог такое подумать? Но тогда с каких заслуг этот студент живет шоколадной жизнью, на козырной поляне тусуется, а достойные пацаны — в четыре смены спят? Я в хате пятый день. Я все тут понял. Со всеми переговорил. Много недовольных, Слава. Не я один. Не подумай, что я что-то хочу предъявить…

— Хватит, — резко, металлическим голосом, оборвал смотрящий. — Ты… как тебя звать, забыл?

— Дима.

— Ты, Дима, ничего мне не сможешь предъявить! — рубанул Слава Кпсс. — Ничего. В хате все — ровно. Я за это отвечаю. При мне здесь ни единого человека не убили, не опустили, не сломали без причины. Ни бузы, ни беспредела. Недовольные — они есть, я всех их знаю и их жизнь вижу. Ответь, почему эти недовольные — по углам шепчутся? А в лицо мне ничего никогда не скажут? А? Слон оглушительно почесался.

— Потому что они — мыши, — произнес Слава, — и жизнь их мышиная…

Я услышал щелчок зажигалки, потом Слон пробасил «благодарю» — очевидно, ему была предложена сигарета.

— Здесь, — продолжил Слава, — вокруг нас, все правильно. Постанова — чисто каторжанская. Такая, как нужно. Ясно? Лично я никого не «пригрел», не выдвинул, не задвинул. Не устроил в тепле. В достойной хате арестанты определяются сами. Этого афериста, который тебе покоя не дает, я держу возле себя по одной причине: он интересен и симпатичен лично мне. Лично мне, Славе Кпсс! Я с ним одну штуку замутить хочу, а какую — об этом, извини, никому, кроме нас двоих, знать не обязательно…

Слон выдохнул.

— Ты меня не убедил, — произнес он. — Закончим этот базар, Слава. Напоследок я тебе вот что скажу: пусть твой студент молится, что под твое крыло попал. Я бы весь его миллион из него за полчаса вытряхнул. Вместе с кишками. Я на воле этим занимался — и здесь сумею…

— Я тебя понял, — равнодушно ответил Слава.

— Тогда я пошел. Заскрипело железо.

— Будут вопросы — заходи в любое время, — беспечно попрощался Слава.

Несколько секунд прошли в тишине. Я снова различил щелчок зажигалки.

— Андрюха, — тихо позвал снизу мой заступник. — Ты ведь не спишь, правильно?

— Да.

— Все слышал?

— Почти все.

— Спустись. Есть тема. Только не сразу. Минут через десять. Или пятнадцать. Или даже попозже. Погляди, где этот бычара?

— Чифирить пошел.

— Ага. Давай, хитрую паузу сделай — и ко мне зайди.

Пятнадцать минут прошли в томительном, жарком ожидании. Наконец я поднялся, старательно зевнул, соскочил вниз — на пятый день это получилось у меня ловко и точно — и тут же стремительно нырнул в берлогу смотрящего.

Слава излучал безмятежность. Одеяло перед ним еще хранило отпечаток тяжелой задницы моего недруга.

— Нервничаешь? — сразу осведомился Слава.

— Нисколько, — соврал я.

— Врешь, — возразил Слава и улыбнулся. — Ни о чем не переживай. Живи спокойно. Отдыхай, привыкай. Я в этой хате четыре года. Таких, как этот Слон, я встретил и проводил — тыщу. На воле он какого-нибудь лоха по голове двинет, сто рублей отберет, вмажется героином — и ничего ему не надо. А на тюрьму заедет — сразу пальцы веером. Я крутой, я бандит, я всех знаю…

— Будет дергаться, — вырвалось у меня, — я перегрызу ему горло.

— Он тебя не тронет. И будет спать в четыре смены. Пока я не захочу, чтобы стало по-другому. А надо будет — мы его так одернем, что мало не покажется… Кстати, у тебя кофе есть?

— Да. В бауле.

— В бауле ничего не храни. Давай сюда, сейчас кипяток сделаем — и взбодримся.

Слава задумался. Его лицо посветлело. Он положил невесомую, сухую ладонь на мое плечо.

— Бог — он, знаешь, каждого направляет по отдельному пути. У таких, как этот Слон, путь короткий. А у нас с тобой чуть-чуть подлиннее. Согласен?

— Согласен.

— Давай и дорожников наших тоже позовем кофе попить. И Джонни, и Гиви Сухумского. Кстати, ты про Дорогу что-нибудь знаешь?

— Кое-что слышал…

— Это хорошо.

Глава 30

1

В первые дни лета температура в городе поднялась до двадцати градусов, а в Общей Хате — до тридцати пяти, при стопроцентной влажности.