Сажайте, и вырастет

Едва прозвучали эти слова, как Слава Кпсс вздрогнул. Гнев исказил его лицо. Точными птичьими взглядами он оглядел меня; вздыхающую толпу; спасенного мальчишку. Посмотрел в спину триумфатора. Тот умывался, фыркая, бросая воду горстями на голый торс.

Слава подождал, пока страсти улягутся. На это ушло минимум времени. Через несколько минут сто тридцать пять душ вернулись к прерванным делам, захотели почи-фирить, позавтракать и поужинать, поиграть в карты, почитать старые газеты. Только потом Слава тихо подозвал гордо улыбающегося кельта. Поймал его взгляд и махнул рукой, поманил.

Неожиданно тот явился не один. Рядом был перемазанный зеленкой, тщедушный, но решительно настроенный Федот.

— Чего ты на хату базаришь? — сразу спросил Слава, безумными глазами глядя то в грудь Слона, то в его переносицу. — Что за лозунги?

— Я не базарю, — весело отразил нападение Слон. — Я сказал из сердца. Я только что беду от хаты отвел. За этот кипеж, за труп нас бы менты под пресс пустили…

— Это всем известно, — резко оборвал Слава. — Так кто же у нас в братве лишний? Говори давай.

— Твой коммерсант, — сразу ответил Слон. — И так считаю не я один.

— Кто еще так считает?

— Я, — трудно произнес Федот.

— А вы ему в глаза это скажете? — чрезвычайно жестко спросил Слава.

— Я на хату сказал, — все еще улыбаясь, произнес Слон. — И в глаза скажу.

— И ты? — напряженный Слава повернулся к Федоту.

— И я.

— Андрюха! — позвал Слава. — Подойди. Весь разговор я слышал — примостился за тряпочной стенкой «купе». Чтобы присоединиться к беседе, мне было достаточно откинуть занавеску перед своим лицом и забросить ее за спину.

— Тут такой вопрос всплывает, — негромко произнес Слава, — что ты — коммерсант.

Звуки голосов дрожали в спертом воздухе слаженного из грязных одеял арестантского вигвама — соприкасались друг с другом, плавали, повисали, словно аккорды, неумело взятые на старой, неряшливо настроенной гитаре.

— Это кто так говорит? — спросил я, присаживаясь.

— Он, — мой покровитель показал пальцем на кельтские рисунки.

— Пусть повторит! Слон посмотрел мне в глаза.

— А чего тут повторять? Ты ведь сам все знаешь, правда? Такие, как ты, сидят возле своих сейфов, за железными дверями, за сигнализациями, а когда я прихожу с обрезом и говорю «давай деньги» — они бегут к ментам и пишут заявления… Коммерсант — это потерпевший! Такому среди пацанов не место.

Убить его? — пронеслась через сознание оригинальная идея. Воткнуть в глазницу палец? Сломать горловой хрящ?

Я бросился, но обнаружил, что справа и слева находятся Джонни и Гиви Сухумский. Они схватили меня за локти. Сидящего человека совсем легко удержать от рывка вперед.

— Тихо! — страшным шепотом произнес Слава Кпсс. — Держи себя в руках, аферист! Рукоприкладка — исключена! Это серьезная тема! Будем разбираться, братва! — он упер дикий взгляд в Федота. — Ты тоже считаешь Андрю-ху коммерсантом?

Вместо ответа Федот вдруг воскликнул:

— Слава, зачем ты тогда назвал меня «пассажиром» и «мышью»?

Слава тряхнул головой и сделал недоуменное лицо.

— Я? Назвал тебя пассажиром? Тебя как звать?

— Федот…

— Я называл тебя «пассажиром»? Когда?

— Это было! — проныл Федот, и исходящий от него запах йода резко усилился. — Это было, было! Люди слышали!

Слава покаянно вздохнул.

— Слушай внимательно, Федот, — выговорил он, едва не по слогам. — Ты — не пассажир! Наверное, ты меня не так понял. Ты — не пассажир! Ты — нормальный пацан, достойный арестант. Ясно? Ты — не пассажир и никогда им не был! А теперь — иди с Богом. Иди, хорошо? А мы поговорим. Иди.

Без лишних слов Федот исчез за занавеской.

— Теперь, братва, — железным баритоном, очень тихо провозгласил Слава, — будем, с Божьей помощью, искать истину, пока не найдем ее…

— …Слава, — неожиданно пробубнили, деликатно, из-за тряпочной изгороди. — Слышь, Слава!

— Какого черта?! — взорвался смотрящий. — Чего надо?!

— Тебя только что на суд заказали. Приходил вертухай, назвал твою фамилию…

— Что? — Слава изумился. — На суд?

— Да. В пять часов будут выводить.

— А сейчас?..

— Половина пятого, Слава. Я тебе уже и пиджак почистил…

— Суд… — зачарованно повторил Слава Кпсс, мгновенно теряя интерес к разговору о коммерсантах. — Вот это да! Неужели начнут? Неужели осудят?

Как бы отрезвев, он посмотрел на Слона, на меня — дрожащего от напряжения — и вздохнул.

— Придется отложить наш вопрос, братва. Согласны? Вернусь вечером — договорим. Расставим, с Божьей помощью, все точки. Что скажете?

Ни я, ни мой враг не сдвинулись с места.

— Нет, так не пойдет! — Слава повысил голос. — Расход, пацаны! Расход! Ты, Андрюха, — двигай на Трассу! Джонни — погляди, чтобы этому… который чуть не помер… дали возможность в себя прийти. Гиви, ты тоже… не сиди без дела. Расход! Вечером закончим! До моего возвращения — никаких базаров, никаких рамсов!..

Повинуясь авторитету лидера, мы встали и засуетились. Слава стал поспешно разыскивать свои особые «судовые» штиблеты, я с остервенением схватился за ближайшую веревку, Джонни нырнул в глубины камеры в поисках только что спасенного наркомана, скрывшегося, от греха, с глаз долой.