Сажайте, и вырастет

Я выдержал паузу и побарабанил пальцами по столу. Кем он меня считает, этот любитель дешевых камешков? Мои ботинки стоят в пять раз больше, чем все его украшения! Отправить в Америку три тысячи долларов — что может быть проще? Такие операции я давно уже перепоручал Cемену и Сергею. Сам же работал только с крупными суммами. Даже если три тысячи неожиданно пропадут на половине пути от Москвы до Америки, мистически растворятся в компьютерной паутине — я тогда восстановлю пропажу из своих карманных денег. Возможно, напьюсь, но не расстроюсь.

Однако всякий банкир обязан быть стабильным. Никто и ничто не должно выводить его из состояния равновесия. Символ такого равновесия — галстук, разделяющий грудь банкира на две равные половины.

— Что значит — «ответишь»? — вежливо переспросил я, поправив свой символ. — Если ваши деньги пропадут — я отвечу по-любому. Только с чего вы взяли, что они пропадут?

— Ты понял, блин, что я тебе сказал, — произнес российский супруг американской женщины. — Смотри, чтобы на полпути не застряло…

— Не застрянет, — заверил я. — Только тут надо учесть, что я отвечаю не за весь процесс.

— Это как?

— Я отвечаю только за прохождение ваших денег от моего банка — до банка получателя. Если сегодня я отправлю перевод, а завтра банк получателя лопнет — я за это не отвечаю…

4

— Я отвечаю только за прохождение твоего груза от нашей хаты до соседней, — отчеканил я, глядя в ухмыляющуюся физиономию Слона. — Если сейчас я отправлю груз, а через пять минут в соседней хате «конь» лопнет — я за это не отвечаю.

Дима Слон вдруг улыбнулся.

— Ну ты даешь! — громко повторил он. — У тебя такой вид, как будто ты сидишь за столом у себя в офисе! Сделку проворачиваешь, да? Только галстука не хватает! — Он расхохотался, сотрясаясь фиолетовыми плечами.

Наверное, в такой момент всякий просветленный муж обязан припомнить строки популярного манускрипта «Искусство войны». Не препятствуй врагу, когда он думает, что силен. Что-нибудь в таком роде. Однако пришедшая на ум вековая азиатская мудрость не напитала меня силой. Может быть, потому, что я не азиат.

Заедино со Слоном смеялись и другие. Не только Федот — оказавшиеся рядом случайные очевидцы разговора, незнакомые мне, зашедшие в камеру, быть может, только вчера и ничего не смыслящие в настоящей природе грозной перепалки двух старожилов, — заулыбались и подсознательно приняли сторону моего бритоголового недруга. Его кельтские орнаменты опять танцевали.

Никогда нельзя оставлять за оппонентом последнее слово, подумал я.

— Ты до сих пор думаешь, что я — коммерсант?

— А что, — небрежно бросил Слон, оборвав веселье, — это не так?

— Если бы я был коммерсант, — парировал я, — то есть человек при деньгах, я бы сейчас сидел на «спецу», с комфортом. Согласен?

Яркий металл меж губ сверкнул в третий раз.

— Еще поговорим. Попозже. Вот деньги. Отправляй. Сжав в руке мятые купюры, я отвернулся и заметил, что Джонни из-за одеяла молча сделал мне знак. Я подошел.

— Ты, в натуре, разговариваешь, как реальный бизнесмен, — шепотом упрекнул напарник. — Базарь проще! И конкретнее! «Прохождение груза»… Этого гопника надо было сразу послать подальше, и все! Боишься за свои деньги — нет проблем, неси их сам в «один-два-ноль»! Так надо было сказать! Ты буксуешь, как фуцан!.. Очнись давай! Иначе без Славы нас с тобой схавают! Мгновенно! Этот бык уже настроил за себя половину хаты!

— Думаешь, Слава скоро уйдет?

— Тут и думать нечего, — мрачно ответил Джонни. — Вопрос нескольких дней. Видал, как за него взялись? Тягают каждый день!

— И что будем делать?

Напарник напряг весомый бицепс, ударил по нему ладонью, вздохнул.

— Не знаю… Вдруг я услышал знакомый голос.

— Зато я — знаю. Развязной походкой — руки в карманах — пройдя сквозь толпу, ко мне приблизился Андрюха-нувориш. Ноздри защекотал упоительный запах парфюма «Иссей Мияки».

— Уйди, — сказал я. — Не до тебя…

— С кем ты разговариваешь? — поинтересовался Джонни.

— Сам с собой.

— У тебя ведь есть приятель на «спецу», Толстяк, — тем временем сказал Андрюха. — Отпиши ему. Он тебе поможет. Заплати по таксе, и тебя переведут из этой камеры в другую. А лучше — вообще переезжай с Общего Корпуса. Что ты здесь хочешь поймать? Без поддержки авторитетных друзей в этой шобле агрессивных дураков твоя жизнь ничего не стоит. Трезво оцени свои силы! Ты заигрался в блатные игры. Смотри — оторвут голову! — Я опустил глаза. Сопляк-финансист понизил голос: — Может, ты и ловкий парень, но ты навсегда останешься здесь чужаком. Ты слишком интеллигентен и мягок. У тебя чересчур правильная и богатая речь. Слишком чистая кожа на лице. Слишком открытая улыбка. Отсидев год и три месяца, ты так и не стал плотью от плоти тюрьмы. Ты не ищешь дружбы и уважения ее полудиких обитателей. Ты не обратился в костлявого, недобро щерящегося по сторонам уркагана. Ты остался самим собой. Беги отсюда. Сунь начальнику тюрьмы взятку и отправляйся к приличным людям в приличную шестиместную камеру!

— Ты прав, — ответил я. — Толстяк мне поможет. Сегодня же отпишу на «спец». Сегодня же…