Сажайте, и вырастет

— А жена? — возразил хмельной я.

— Жена тут ни при чем.

— Сомневаюсь.

— Ладно. Мое дело — дать совет старшего… Босс давал советы часто. За три года совместной работы я выслушал их, может быть, тысячу.

Михаил Мороз был старше меня на четыре года, тяжелее на двадцать пять килограммов, выше на десять сантиметров, образованнее на три университетских курса и богаче на миллион долларов. Кроме того, он, без всякого сомнения, имел несравненно больше таланта к коммерции. Жадный, жесткий, умный, он владел искусством подчинять себе людей. Я — не умел.

Приходилось признать, что у босса есть полное моральное право советовать мне, как действовать, чтобы избавиться от напряжения и страха, от неприятной сосущей пустоты внутри.

Вновь между двумя банкирами повис их общий страх.

Нас могут арестовать каждый день. ДЕЛО уже заведено. Ведется розыск. Мы должны немедленно закрыть бизнес, собрать вещички и скрыться. На два или три года. Уехать в глубокую провинцию. А лучше всего — за пределы страны.

Все зашло слишком далеко. Из наивных отчаянных дураков, сшибавших тысчонки, мы превратились в других дураков — оперирующих миллиардами. Надо сворачиваться и бежать, иначе нас не только посадят, но и отнимут при этом миллиарды. Хорошо, если отнимут свои — тогда мы просто вернемся в ту же точку, откуда начинали. То есть — к нулю. А если пропадут не только свои, но и чужие деньги? Что тогда? Пуля в лоб?

Но вместо того чтобы бежать, мы работаем по шестнадцать часов в день, потому что ни у меня, ни у босса нет сил, чтобы отойти от конвейера, по широкой радужной ленте которого несется поток золота.

Утром мы опускаем в этот поток свои натруженные ладони и к вечеру вынимаем два килограмма, считая по четыреста долларов за тройскую унцию. И так каждый рабочий день. Понятно, что сама мысль о том, чтобы закрыть лавочку, казалась нам обоим совершенно дикой и никогда нами не обсуждалась даже в шутку.

— Дома тоже пьешь? — равнодушно спросил меня шеф, играя концом галстука.

Его галстук был минимум втрое дороже моего.

— Постоянно, — ответил я. — Трезвым — спать не ложусь. Михаил упер в меня мутные зрачки.

— Много пьешь?

— Да.

— На тебя смотреть жалко. Мне ты такой не нужен, ясно? Отдыхай, типа, так же, как и работаешь. По полной программе. Девки — обязательны.

— Давай отпуск. Шеф Михаил недобро ухмыльнулся:

— Ради бога! Собирайся прямо сейчас, Андрей! Таити, Маврикий, Гоа, Барбадос, Сейшелы — куда хочешь! Можешь покупать акваланг и гавайскую рубаху. Но поедешь только тогда, когда менты с хвоста соскочат… Не раньше. Ясно? А пока советую тебе устроить, типа, маленький Маврикий на дому. Это тебя освежит.

— Не уверен.

— Развейся, — просветил меня босс. — Расслабься. Возьми себе девчонку. Двух девчонок. Трех девчонок возьми!

Прокатись в центр и возьми себе самых, типа, хороших девчонок, какие только есть! Лучших! В любом клубе ночью их — сотни. Они назначат тебе, типа, цену. Заплати им вдвое больше, или даже втрое — и получишь то, что тебя расслабит и развеет…

Произнося фразы, Михаил вовсе не выглядел искусителем — он был мрачен и все время морщился, как будто от острой внутренней боли.

— Ясно, — сказал я, не удержался и зевнул. — А зачем переплачивать?

— Это важно, малыш. Девчонки будут приятно удивлены тройным окладом и приложат, типа, все старания. Три четверти их клиентуры — грубые бандиты и извращенцы. Но девчонки предпочитают культурных и щедрых мужчин. И они будут работать. Очень хорошо работать. Чтобы тебе понравилось. И в следующий раз ты снова пришел бы именно к ним…

— Интересно, — кивнул я. Вдруг, действительно, стоит попробовать?

— А откуда ты все это знаешь? Ты что, ходишь по ночным клубам?

— Иногда, — признался босс. — Когда ссорюсь со своей. Поссорюсь — и в клуб…

— Там же полно бандитов! А ты их ненавидишь.

— Это правда, — согласился Михаил, еще раз алчно отхлебнув. — Ненавижу. Всеми фибрами. Но терплю. А что делать? Где девки, там и бандиты. И наоборот.

Я промолчал.

— Поверь, — сказал босс, — когда человек нашего склада ссорится со своей женой, то поход к профессионалкам — одно из сильных средств, чтобы успокоить нервы. Они же все продажны. Все. И жены в том числе…

— Может быть.

— Это ни для кого не секрет. Сходи и узнаешь степень их продажности… Все любят деньги! — Михаил развел руки в стороны и потянулся — крепко, с хрустом костей. Его грудная клетка разошлась, став широкой, как бочка. — В стране, где женщины и представители закона продаются на каждом углу, нельзя верить ни во что, кроме денег! Верь в них, Андрюша, и успокойся! У нас в кармане — два лимона! Мы всех, всех купим! Всех! Ты вот ноешь — ах, что будет, я, типа, в розыске, меня посадят, — не ной, успокойся! В крайнем случае тебе дадут год. Ну полтора. Отсидишь с полным комфортом. Колбаса, журнальчики, книжечки… Я б сам пошел и отсидел, но как? Кого вместо себя оставить? Тебя, что ли? Ты же все завалишь. Ты импульсивен и слишком добр…

— Не вибрируй, — сказал я великодушно. — Отсижу и выйду. Лишь бы уцелел бизнес…

— Да, — убежденно произнес Михаил. — Это главное.