Сберегите цветы полевые

Который год я лажусь ехать в дебри
Калашниковской дорогой деревни.
«Как постарел!..» —
Приму соседок ахи,
Раздам подарки —
                           шали да рубахи.

Как в детстве,

                   посижу в кустах на речке,
По-стариковски полежу на печке.
Вспашу делянку дальнюю за брата —
Здесь начинали вместе мы когда-то.
Грачатами бежали за «фордзоном»,
Цены не зная майскому озону.
С поклоном низким
                               заявлюсь я к полю —
Потери отдаются в сердце болью…
Сулился нынче быть в родных болотах,
Да, знать, опять мне помешает что-то.
А по ночам Калашниково снится,
Совсем бы мне туда переселиться.

ПИСЬМО К ЗНАМЕНИТОМУ ПРИЯТЕЛЮ

Будем вместе веселиться —
Ключик ты нашел к «частице»
И открыл ее, как двери
В старый бабушкин чулан.
Я сначала не поверил,
Думал — хвастает Иван.
А сегодня на экране…
Пригляделся:
Точно — Ваня.
Он в халате белоснежном
И в перчатках, как хирург.
Ты напомнил мне о прежнем
Добротой спокойных рук.
Родился Иван в рубашке,
Со своей чудной замашкой.
Забредем в горох к соседу —
Тут, конечно, не зевай!
А Иван начнет беседу,
Словно мы попали в рай.
Чуть чего — я ноги в руки
И подальше от науки.
Нас сосед учил крапивой —
До сих пор зудит спина.
Ты «удачлив» был на диво —
Не моя, прости, вина.
Встретил я того соседа,
Про тебя завел беседу.
Старый видел передачу —
Сбил ты деда наповал:
Говорит и чуть не плачет,
На горох зеленый звал.

ЧУДАК

Они встречаются не часто,
Не чаще,
          чем в тайге женьшень.
На мир глядят они глазасто,
Всегда светлы,
                     как майский день.

Их называют простаками,

И чудаками их зовут.
Но кто они?
Не знают сами.
И вряд ли скоро их поймут.

Чудак последнюю рубаху

Отдаст,
         оставшись нагишом.
Он вроде не подвержен страху,
Ему и плохо —
                     хорошо.

Он перетерпит,

                      перебьется,
Перезимует как-нибудь.
На дармовщину не упьется…
Он, может быть,
Всей жизни суть —

Та самая,

Что в чистом виде
Явилась доброю звездой?
Он никого-то не обидит,
Восстанет сам перед бедой.

Сидит смиренно у калитки —

Ему под солнцем благодать.
Обобранный,
                   считай, до нитки,
Глядит:
         чего еще отдать?

И рано ль,

             поздно ли
Пройдоха
Заявится,
            ну как на грех,
И оберет его до вздоха.
И все ж чудак —
Богаче всех.

«Сосед с рожденья никому не верит…»