Сбежавшая невеста

Мы сидели в «Уолсли» на Пикадилли после очередного урока танцев. Ресторан был компромиссом: достаточно роскошный, чтобы Рольф в нем появился, но слишком шумный, чтобы наш разговор могли подслушать. Наш столик стоял на балконе, с него открывался отличный вид на других обедающих, и еда выглядела аппетитной, но есть мне не хотелось.

Кроме стресса, овладевшего мной при мысли о том, что придется танцевать на настоящем балу, хотя я еще не умела поворачиваться, не наступив при этом Лео на ногу, я еще и испытывала тревогу из-за своего фото, сегодня утром появившегося в интернете. На нем я толкала тачку под заголовком «Ее королевское ведрочество». И хотя меня называли «цветущей», все знали, что это лишь кодовое слово, под которым скрывается вопрос: «Она толстая или беременная?» Я не была даже толстой. Я потеряла еще два килограмма, но большего мои бедра не позволяли. Остальное – мышцы.

Джо заметила, как я хмурюсь, и на всякий случай пнула меня тоже.

– Право прочесть молитву – звучит почетно, – радостно сказала она. – Лео, это традиция?

Он кивнул.

– Отображающая семейный обед после первой коронации. Вот почему ее обычно читает младший член семьи.

– Хотя это и чушь, потому что первая коронация была важным делом и в собор набилась половина коронованных особ Европы. – Рольф наклонился вперед и заговорщически сморщил нос. – Нам просто нравится притворяться, что монархия родом из времен типа «О, давайте преломим фокаччу у костра». А это не так. Вольфсбурги – средней давности монархия, с которой другие королевские семьи любят венчать запасных детей. И мы немцы, а не итальянцы.

Лео прожег его взглядом, а Рольф улыбнулся.

– Это правда. А теперь еще и наполовину американцы.

– А туфелька? – продолжила Джо, словно Рольф ничего и не говорил.

– Традиция с туфелькой появилась на коронационном балу в 1790 году, накануне которого принцесса потеряла туфельку, – сказал Лео, прежде чем Рольф успел выпалить что-то язвительное. Лео явно проводил школьные каникулы, гуляя за экскурсоводом по дворцу. – Вечер был почти испорчен, это показалось ужасным знамением, и принцесса собиралась уезжать, но паж отыскал туфельку под столом.

– По легенде, ее стащила чья-то собачка, – вмешался Рольф. – Какой породы, не уточняется. Так что можешь взять с собой Бэджера и возродить семейную…

– Нет! – хором сказали мы с Джо.

– По правде говоря, нет причин для волнения. – Лео подлил мне вина. – Это займет всего пару минут. Паж вынесет тебе подушку с золотой туфелькой, ты передашь ее маме, она поблагодарит, ты сделаешь реверанс, она ее наденет, и затем они с папой станцуют вальс, а мы будем хлопать.

– А потом напьемся. Ура! – Рольф замахал официанту, требуя еще вина.

Джо его проигнорировала. Она использовала тот же метод дрессировки «игнорируем плохое, награждаем за хорошее», что и я с Бэджером, и примерно с тем же успехом.

– А затем, когда появятся милые фото улыбающихся Эми и вашей матери, газеты перестанут печатать этот бред о «войне принцесс»? – спросила она.

– О, так ты видела газеты? – Лео нахмурился.

– К сожалению, – сказала Джо. – Жизель сегодня утром прислала к нам в квартиру еще один выпуск.

Я была «на ножах с иконой стиля Лизой Бахманн из-за двойной церемонии». И нам не разрешили вмешиваться – иными словами, я не могла поехать в Ротери и поколотить Дженнифер Уэйнрайт, которая наверняка наслаждалась тем, что стала звездой в редакции и получила больше колонок.

– Наши юристы взялись за дело, – сказал Лео. – Одна газета получит эксклюзивный доступ на бал и место на коронации в обмен на гарантию, что оставит Эми в покое, а остальные издания мы предупредили.

– Это сработает? – спросила я.

– У нас очень хорошие юристы, – сказал Лео.

Рольф рядом с ним закивал, зная об этом по личному опыту.

– Серж и Гильермо периодически сбегают в город, чтобы в немодных джинсах тереться там обо все, что шевелится, – сказал он. – И никто ни слова об этом не написал.

– Именно, – сказала Джо. – Декаданс устарел. Сейчас в моде все оттенки благотворительности и садоводства.

На лице Рольфа отразился искренний ужас, но он ничего не сказал. Возможно, потому, что Джо слишком сильно его пинала.

Мои родители, конечно же, были в шоке из-за газетных историй, они сразу позвонили мне, заверяя, что никак с ними не связаны.

Я знала, что не связаны, и сказала об этом, но никакие мои слова не могли избавить их от вины. Я предложила им уехать на каникулы на недельку, чтобы избежать пересудов на главной улице, но папа отказался, аргументируя это тем, что отъезд лишь подтвердит сплетни.

Он был прав, и я гордилась его полным достоинства лицом на том фото с подвязанными бечевкой штанами, и все же над планами йоркширской свадьбы нависла темная туча. Даже привезя маме прекрасное платье от Зои Вайс в выходные, я не смогла избавиться от странного ощущения дежавю.

– Это мой наряд из магазина? – спросила мама, когда я вытащила из машины коробку. Все ее тело напряглось от разочарования, и дверь она закрывала поспешно, чтобы никто не видел.

– Ага.