Сбежавшая невеста

С этими словами Лиза устремилась прочь, сверяясь с планшетом, который держала перед ней Жизель. Ее голова вертелась, словно я сбила ей радар.

– Этот фотограф аккредитован?

Все повернулись в сторону похожего на медведя фотографа, который снимал в другом конце зала. Жизель двинулась к нему, но он вскинул огромную лапу и помахал нам.

– Мик Моррис, фрилансер «Мейл»!

– Он аккредитован, – прорычала Лиза. – Жизель, пойди проверь, что он снял. Я сказала, что они получат полный доступ, но не сказала, что не будет контроля снимков.

Так значит, за моим позорным выступлением наблюдал какой-то чужак? Я не знала, что сердце может сжаться еще сильнее, но оно смогло.

Лео увидел, как я опускаю голову, и обнял меня, шепнув:

– Все будет хорошо. – После чего уже громче добавил: – Пойдем, нужно отвести тебя к стилисту. Нина, отправь нужную версию молитвы в нашу комнату как можно скорее.

И он увел меня прочь. Я была более чем уверена: как только мы миновали массивную каменную арку, за нашими спинами начали перешептываться.

Я ничего не говорила, когда Лео вел меня по украшенным фресками коридорам и снова по главному залу. Мой мозг был слишком занят, вновь и вновь демонстрируя мне ужас на лицах собравшихся. Мне так хотелось немного посидеть с Лео в садах, освещенных сейчас пылающими факелами и скрытыми фонарями, дать пульсу успокоиться, но у нас не было времени. Вечер мчал нас вперед, словно лента неумолимого конвейера.

В наших с Лео комнатах мое бальное платье уже висело на вешалке, парикмахер нетерпеливо выкладывала на мраморном столе бигуди, а визажист болтала по телефону на японском. Обе застыли, увидев Лео, и явно залюбовались им.

– Я оставлю тебя на попечение этих талантливых леди, – сказал он, целуя меня в лоб. – Позови, когда будешь готова, и я принесу драгоценности.

Стилист и визажист немедленно принялись за работу, словно я сидела в кабинке ускоренного обслуживания. Они вымыли мне волосы, накрутили их на бигуди, очистили мне лицо, протерли его, наложили основу под макияж, стерли лак для ногтей и заново окрасили их… Они мелькали передо мной так, что все плыло.

В некий момент появилась Нина с листком бумаги и текстом молитвы – на этот раз на латыни. Я не учила ее в школе, но язык, благодаря названиям растений, не был совсем уж мне незнаком. Я начала мысленно повторять слова, но это было бесполезно, нервозность рассыпала их на кусочки, на бессмысленный набор букв.

И странно было позволять двум незнакомкам молча касаться меня и вертеть на стуле, поэтому я задала несколько сбивчивых вопросов по поводу средств, которые они используют, просто чтобы отвлечься от паники, захлестнувшей меня, и к завершению работы над прической мы почти подружились, они даже помогли мне с моим серебристым платьем.

Потребовалась дополнительная пара рук, чтобы справиться с корсетом, но как только меня в него затянули, грудь улеглась в декольте, как пена над капучино, и трансформация практически завершилась. Парикмахер заколола мои волосы и закрепила их, истратив целый баллончик лака; визажист дала мне помаду, и, как только они ушли, я позвала Лео и затаила дыхание.

Выражение его лица, когда он вошел, заставило мир застыть. Его глаза расширились, взгляд смягчился, и медленная довольная улыбка преобразила его красивое лицо, словно я была самым прекрасным зрелищем в его жизни.

Он поставил на столик шкатулки, которые внес, и обошел меня по кругу, ничего не говоря, лишь позволяя улыбке становиться все шире, отчего его лицо буквально засияло изнутри.

– Знаешь, – сказал он, касаясь пальцем моего напудренного подбородка, – мне почти не хочется надевать на тебя эти бриллианты, потому что они не в силах сделать тебя красивее, чем ты сейчас есть. Ты как прекраснейшая из маргариток, свежая и золотая. Идеальная.

Я улыбнулась ему в ответ. Он тоже выглядел потрясающе в белом фраке, отполированных до зеркального блеска туфлях и с бриллиантовыми запонками.

– Нет уж, давай. Мне нужно чем-то их впечатлить после того, как я испортила молитву.

Лео на миг стал серьезным.

– Я могу ее прочитать, ты же знаешь. Я хочу, чтобы ты наслаждалась вечером, а не воспринимала его как важный экзамен.

– Все в порядке.

По крайней мере, это ерунда по сравнению с количеством людей, которые будут наблюдать за нашей свадьбой. Я отогнала эту мысль.

– Только скажи мне, как читаются эти слова.

– Скажу. Но вначале драгоценности. Я принес тебе свои любимые – это набор, который моя бабушка носила на балу в честь дедушкиной коронации в 1964 году. Даже Лиз Тейлор они впечатлили. – Он взял первую шкатулку и раскрыл ее со щелчком, открывая взгляду мерцающее бриллиантами колье на подушке из синего бархата.

Ох, черт.

Лео медленно склонился ко мне, застегнул колье у меня на шее, мягко потерся носом о мое ухо, когда закреплял замочек из белого золота. Украшение холодило мою теплую кожу, крупная центральная подвеска угнездилась между моих грудей в нежном и чувственном стиле Нелл Гвин[64]. Пульс ускорился от прикосновения Лео, что в жестком корсете само по себе показалось лаской.