Сбежавшая жена

«Зачем ты именно сюда меня принесла?» «Да заморозь ты их и дело с концом». Я посмотрела на единорогов, размышляя над этой мыслью. Но особо поразмыслить мне не дали вперед выбежал волк, разгоняя всех единорогов. А после него на поляну пришел Арес, одежда у него была вся в крови, да и пахло от него опять же кровью. «Он что их всех голыми руками душил?» Я выдохнула и попыталась избавиться от этого запаха.

— Держи одежду. — Арес бросил возле меня свернутую в сверток одежду, которую я не сразу заметила.

Я посмотрела на сверток, потом на его спину. «Он, что издевается?» «Волк передай ему, что я не могу обратно обернуться».

— Берешь и оборачиваешься. Что здесь сложного. — Ответил он, когда получил от волка мое послание. Мне захотелось ударить его лапой, но я удержалась от этого. Вот почему нельзя просто взять и объяснить, как это сделать. У меня, между прочим, это первый оборот. — Глубоко вдыхаешь и расслабляешься. — «Он говорит, что мне делать?» «Я не ослышалась?» Я удивленно посмотрела на Ареса, а он между тем продолжил. — Закрываешь глаза и представляешь, как твой поток манны уменьшается. — Я пока он не передумал объяснять, стала все делать, так как он сказал.

Глубоко вдохнула. Расслабилась. Закрыла глаза и… вот тут я немного не поняла, что делать. Я не знала, насколько нужно уменьшить поток манны, чтобы вернуть человеческую форму. Сейчас мой поток манны был распределен по драконьей форме. Он специально для этого увеличился. В человеческом обличии такой поток манны обычно был запечатан, потому, что это могло бы причинить боль. Доступен был лишь только небольшая его часть. Постепенно конечно можно было увеличить этот поток манны, но для этого нужно тренировать организм. Чем ты сильнее, чем больше можешь использовать манны. Порой и, правда, проще быть человеком.

Я решила просто представить себя человеком и как вся моя манна перетекает в это форму, где-то в животе завязываясь в тугой узел. Это мне было проще представить. Стоило мне это сделать, как я почувствовала, как мое тело уменьшается и постепенно чешуя пропадает. Когда я почувствовала холодный ветер голой кожей, то открыла глаза и тут же принялась одеваться в одежду, развернув сверток. Моя прошлая одежда исчезла во время оборота, но я тогда этого не заметила. Было как-то не до этого.

— И как все прошло? — Когда я оделась, то в первую очередь поинтересовалась, чем все закончилось с лабораторией и специалистами.

— А по мне разве не видно? Тц… Пока меня не было какой-то ублюдок решил возобновить войну. Если раньше они не прятались, как крысы. То сейчас… Я не думал, что за пятьдесят лет все так измениться и та война, которую удалось остановить, может возобновиться. Может зря, я тогда все это делал? — Он зачесал волосы назад и тяжело вздохнул. — Я не знаю. Ладно, пойдем. Там возможно твои родители. Мы освободили пленных, пойдем, посмотришь.

Мне много чего хотелось спросить у него после этой его речи. «Почему его не было?» «Почему он неожиданно стал сомневаться в правильности своих поступков в прошлом?» И еще много почему. Но сейчас у него была такое настроение. Он был раздраженным и усталым. Я решила позже обо всем спросить, а пока… молча пошла за ним, смотреть на освобожденных пленных и надеяться, что среди них есть мои родители.

Идти было не так далеко. Освобожденные драконы сидели прямо на земле, поверх которой кто-то постелил несколько одеял. Рядом с ними ходили сестры-эльфийки и подавили им горячий чай. Я стала вглядываться в лица, без особой надежды. Все они были мне незнакомы. На тридцатом лице все перемешалось в кашу, и я попросту шла вперед, даже не всматриваясь в них. Зачем надеяться понапрасну, разве уже непонятно что их давно нет. Я сглотнула застрявший ком в горле и еле удержалась от того, чтобы сбежать отсюда. «Это все так нелепо». «Почему я еще здесь?» Я задавалась этим вопросом и не находила ответ.

— Энн… Энн, это и правда ты? — Откуда-то со стороны, сквозь шум мыслей послышался знакомый и в то же время такой родной голос.

— Мама? — Я обернулась на голос и попыталась ее найти. Искать не пришлось. Она тут же встала и пошла ко мне навстречу.

— Энн… Моя Энн. — Я к ней подбежала, и мы крепко обнялись, ни произнеся больше, ни слова. Они были лишними.

Я не знаю, сколько мы так стояли. Я вдыхала ее такой знакомый запах еще с самого детства. От нее пахло выпечкой, цветами и теплом. Наслаждалась такими нужными мне все эти годы объятиями. А еще плакала от облегчения. «Она жива». «Жива…»

— Мам, а где папа? — Когда я более менее взяла себя в руки, то кое-что заметила. Не было отца. — Мам, он ведь здесь?

— Его нет. — Она посмотрела на меня и тут же опустила свои глаза. — А ты Гелату не видела? Она должна быть где-то здесь. — Мама принялась искать сестру, пытаясь отвлечься от мыслей об отце.

— Мам… Гелата, — Я перестала ее обнимать и взяла крепко ее за руки. — Я не смогла ничего сделать. Ее забрали.