Сбиватели

– «Нет», – поясняет официант, – значит «нет никого из администрации». После полуночи я здесь за главного. Один из плюсов ночной смены. Напитки вам придётся оставить при себе. – Пауза. – Так решила администрация.

Гарольд с трудом давит гнев, но тон меняет:

– Тогда, может, – достает из бумажника двадцать долларов и кидает поверх папки, – с тобой договоримся?

– Мне не нужна взятка.

– Чаевые, – сладко поправляет Маринвилл. – Чаевые, чувак.

– Если настаиваете.

– Настаиваю.

– Но чаевые, в отличие от взятки, не дают право на использование рабочего инвентаря мотеля в целях посетителей.

Ощутив в воздухе знакомые вибрации, Пол кладёт руку на плечо Гарольда, сжимает и шепчет в ухо:

– Пойдём, Гарольд. Подышим воздухом.

– Какого хрена?! Что возомнил о себе этот мудила гороховый?!

Лезвие мясницкого ножа за спиной официанта всколыхнулось подобно хвосту скорпиона.

Брет хватает разгорячённого Гарольда за второе плечо и тянет от стола, впервые ощутив физически далеко не малый вес друга.

– Всё в порядке, пойдём.

Маринвилл вскрикнул, высвободил руку и рванул вперёд. Официант весь напружинился, готовясь к атаке. Гарольд схватил лежащую на папке двадцатку, запихнул в карман и шумно выдохнул:

– Теперь в порядке. Пойдём отсюда.

Проходя мимо официанта, Пол говорит:

– С ним иногда бывает.

Официант кивает. Брет хлопает его по плечу.

Троица выходит из тёплого света «Оленьих рогов» в прохладную ночь, и Гарольд кричит что есть мочи:

– Эпизод войны! Эпизод войны!

4

Шоссе Е-930

– Можешь не злиться, – говорит Пол. – Если б мы не вытащили тебя оттуда, этот парень нашинковал бы твои яйца как капусту. Ты стал бы одним из них. Как Кен[12], без пиписочки.

Сидящий на заднем сиденье Гарольд никого не слышит:

– Чёртов дикий пидор… Чёртов дикий пидор…

– …Кен Маринвилл, – заканчивает Пол.

– Звучит как название вестерна, – говорит Брет.

– Чёртов дикий пидор… – продолжает Гарольд, уставившись в одну точку.

Прошёл час, как красный «Шевроле Субурбан» отъехал от «Оленьих рогов». Немного для тихой ночной езды и в самый раз, чтобы взвинтить нервы бесконечным монологом с заднего сиденья.

После очередного яркого высказывания Гарольда «Шевроле» резко останавливается.

– Ладно, – говорит Брет, удерживая педаль тормоза. – Пора меня сменить.

– Хорошо, – кивает Пол. – Я сяду за руль. – И, проследив за озлобленным взглядом Брета в сторону Гарольда, повторяет с нажимом: – Я сяду.

– Ты уже во второй раз сядешь после этих чёртовых рогов.

– Оленьих, – поправляет Гарольд.

– Пидорских, – огрызается Брет.

– Он не в себе, – шепчет Пол Брету, – за руль ему нельзя. – И громче: – Я сказал – сяду, значит сяду.

– Мамочка сказала, – Гарольд не поднимает головы, – мамочка сделала.

Брет сверлит взглядом макушку Маринвилла, но тот не шевелится, бубнит себе под нос. Салливан сдается, тянет ручной тормоз.

Хлопнули двери. Пол с Бретом поменялись местами.

– Поехали. – Пол потирает руки. – Вы спите, а я, как устану, разбужу кого-нибудь из вас. – Поймав взгляд Брета, добавляет: – Тебя, Гарольд. Так что будь добр, заткнись и спи.

Брет откидывается на подголовник.

Поначалу сон не приходит, его отпугивает разрушающий монолог с заднего сиденья, но мягкий свет фар, выхватывающий из темноты дорогу, вводит в гипнотическое состояние. Брет засыпает.

* * *

Двери хлопнули.

Салливан встрепенулся. Он уже не помнит, когда отключился. Пол с Гарольдом поменялись местами, значит, прошло не меньше часа. На улице всё так же темно, и к рассвету дело не близится. «Субурбан» трогается. За рулём Гарольд продолжает бубнить.

«Большой Город – зло…» – последняя мысль, посетившая Брета перед тем, как он вновь засыпает.

Большой…

Город…

Зло…

* * *

УДАР.

Визг тормозов. Тяжёлый джип качнуло, повело юзом и чуть не снесло с дороги. Брета швыряет на приборную панель. Машина останавливается.

На улице темно.

Брет потерял счёт времени, с тех пор как Пол с Гарольдом поменялись местами, возможно, прошло минут тридцать.

С заднего сиденья раздаётся дрожащий голос Пола:

– Чёрт…

– Что? – Брет хватает Гарольда за руку, которая сжимает рычаг переключения скоростей. – Что случилось, Город, черт, Гарольд? Что произошло?

– Там… – Пол испуганно указывает на возвышение посреди дороги.

Тёмный неясный силуэт.

Фары не могут дать нужной чёткости, чтобы понять, что это такое. Ночь пожирает лучи света чернильным туманом.

Гарольд сидит молча, не шевелится. Он в трансе, как при прослушивании «Столкновения» с Норой Эмес. Проходит ещё несколько долгих секунд, прежде чем Маринвилл поворачивается к Брету. Под слабым отблеском фар виднеется его искорёженное тенями лицо, на губах ухмылка – или тени лепят ухмылку.

– Оленьи рога мертвы.

– Что за?.. – Брету либо послышалось, либо сон ещё не окончательно отпустил его в реальность. – Что ты несёшь? – Он наклоняется к Гарольду.

– Оленёнок, – повторяет Гарольд. – Я сбил оленёнка.

Брет смотрит на освещённое полотно асфальта. Теперь бесформенный холмик, возвышающийся над дорогой, обретает безобидные очертания.