Сборник фантастики. Золотой фонд

Густые заросли травы дали больше подсказок. Я нашел борозду, примерно на полпути между пьедесталом Сфинкса и следами моих ног. Примерно тут я, когда прибыл в этот мир, и возился с опрокинутой машиной. Нашлась на земле и свежая борозда. Были видны и другие следы: странные узкие отпечатки ног, похожие, как мне казалось, на следы ленивца. Это побудило меня тщательней осмотреть пьедестал. Я уже, кажется, сказал, что он был из бронзы. Однако он представлял собою не просто плиту, а был с обеих сторон украшен искусно выполненными панелями. Я подошел и постучал. Пьедестал оказался полым. Осторожно изучив панели, я сделал вывод, что они подвижные. Не было никаких ручек или замочных скважин, но, возможно, они открывались изнутри, если, как я предполагал, служили входом в пьедестал. Не требовалось очень больших умственных усилий, чтобы сделать вывод, что моя Машина Времени была внутри постамента. Но как она туда попала, было еще одной загадкой.

Я увидел головы двух людей в оранжевой одежде, идущих ко мне между кустами и цветущими яблонями. Я обернулся и, улыбаясь, поманил их ко мне. Когда они подошли, я, указывая на бронзовый постамент, попытался объяснить, что хотел бы открыть его. Но на первый же мой жест в сторону пьедестала они отреагировали очень странно. Я не знаю, как передать вам выражение их лиц. Допустим, вы бы сделали до безобразия неприличный жест перед благовоспитанной леди – и представьте то, как она будет выглядеть. Они ушли, как будто были грубо оскорблены. Я попытался подозвать к себе миловидное существо в белой одежде, но результат оказался тот же самый. Мне стало стыдно. Но Машина Времени была необходима, и я сделал новую попытку. Малыш с отвращением отвернулся от меня. Я потерял терпение. В три прыжка я очутился около него и, захлестнув его шею полой его же одежды, потащил к Сфинксу. Тогда на лице у него вдруг выразились такой ужас и отвращение, что я тотчас же выпустил его.

Но я не собирался сдаваться. Я принялся бить кулаками по бронзовым панелям. Мне показалось, что внутри что-то зашевелилось, и я явно услышал звук, похожий на смешок, – но, возможно, я ошибался. Затем у реки я подобрал большой камень, вернулся обратно и стал колотить им до тех пор, пока не расплющил одно украшение и окалина не стала осыпаться хлопьями. Слабые маленькие люди, должно быть, слышали грохот от моих ударов на милю вокруг, но у меня ничего не вышло. Я видел целую толпу на склоне холма, украдкой смотревшую на меня. Злой и усталый, я опустился на землю, но нетерпение не давало мне долго сидеть на месте, я был слишком деятельным человеком для неопределенного ожидания. Я мог годами трудиться над разрешением какой-нибудь проблемы, но сидеть в бездействии двадцать четыре часа было свыше моих сил.

Через некоторое время я встал и принялся снова бесцельно бродить среди кустарника. Потом направился к холму.

– Терпение, – повторял я себе. – Если хочешь получить свою Машину, оставь Сфинкса в покое. Если кто-то решил отнять ее у тебя, ты не принесешь себе никакой пользы тем, что станешь портить бронзовые панели Сфинкса; если же у похитителя не было злого умысла, ты получишь ее обратно, как только найдешь способ попросить об этом. Бессмысленно торчать здесь, среди незнакомых вещей, становясь в тупик перед каждым новым затруднением. Это прямой путь к безумию. Осмотрись лучше вокруг. Изучи нравы этого мира, наблюдай его, остерегайся слишком поспешных заключений! В конце концов ты найдешь ключ ко всему.

Потом вдруг мне в голову пришла мысль о комизме ситуации: мысль о том, сколько лет я провел в научных занятиях, тяжких трудах, дабы попасть в грядущие века, и теперь, достигши их, с какой страстью и поспешностью пытаюсь сейчас отсюда выбраться. Я своими руками соорудил себе самую сложную и самую безнадежную ловушку, которую когда-либо придумывал человек. И хотя смеяться приходилось только над самим собой, я не мог удержаться и громко расхохотался.