Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Чё ж с погодой-то у вас творится… — задумчиво пробурчал Гаврюша и поклонился присутствующим в беседке. — Здравствуй, Чжу Бацзэ, Свинья Познавшая Таланты. И ты здравствуй, белая рыбина… э-э-э… то есть Ша Сэнь.

— Здравствуй, мастер Гав Рил, великий Дух Дома, хрю, — поклонился Чжу Бацзэ, придерживая раздувшийся от еды живот, чтобы не упасть. — Здравствуй, ученик Егор Ка.

— Здравствуй и ты, неизвестная и вкусная девоч-чка… — жадно облизнулся Ша Сэнь.

— Здра-асте. — Аксютка неуверенно помахала ручкой.

— Да ещ-щё и веж-жливая. Хорош-шая, вкусная и веж-жливая девоч-чка! Благодарю тебя за подарок, мастер Гав Рил, уваж-жающий традиции демонов Поднебесной!

Вечно голодный демон-рыба-конь в один прыжок оказался рядом с рыжей домовой, обнюхал её, и в животе у него заурчало.

— Прекрасный Сунь Укун, ну сколько можно?! — отчаянно вскрикнул Гаврюша, закатывая рукава. — Надень на него намордник, что ли, а то он так всех моих учеников съест! А в этом разе я ж за себя не отвечаю, у меня тоже нервы…

— Извините, а можно я лучше домой пойду? — Аксютка мигом спряталась за мохнатую спину Сунь Укуна. — А то там у меня это… дела всякие… экзамены, зачётки, укусить подругу и…

— Он не тронет тебя, драчливая Аксют Ка! А будет приставать, вдарь ему ногой сама знаешь куда…

Обиженный стройный юноша с рыбьей чешуёй на лице удалился в угол и прилёг, свернувшись калачиком. Все более или менее спокойно выдохнули, даже демон-свинья. Он явно не одобрял пристрастия своего друга к поеданию маленьких детей.

— Ну, господа хорошие, как у нас тут дела с подготовкой к играм?

— Плохо. Большая, хрю, опасность нависла над Великими играми Поднебесной, хрю, — равнодушно ответил Чжу Бацзэ, хрустя веточкой маринованного бамбука.

— Какая ещё опасность?! — праведно возмутился домовой. — Мы же с Курицей вашей Небесной договорились, так что ещё там у вас случилось-то?!

— Я, — коротко сказал Царь Обезьян.

Глава пятнадцатая В основном про Сунь Укуна и его личных тараканов

— Вот такие, хрю, дела, горести наши и несчастья, хрю-хрю… — рассказывал Чжу Бацзэ, пока Царь Обезьян переодевался в новенькую чистую одежду, спрятанную в холщовом мешке под большим камнем. — Сунь Укун без волшебного обруча, хрю, богини Гуаньинь уже не Великий Мудрец, хрю! Он — Великий Глупец, по глупости, хрю, сравнимый только с нашим младшим прожорливым братом. Вот этим вот, хрю, идиотом…

Свинья показала копытцем на одиноко лежащего в уголке Ша Сэня, вылавливающего мелких букашек из травы и аппетитно хрустящего их панцирями.

— То ходит важный да умный, хрю, как и подобает, хрю, Царю Обезьян, то вдруг прыгает на ветки, рвёт на себе одежду, ломает и крушит всё. Хрю-хрю!

— Беседку вот тож-же ч-чуть не раз-знёс вч-чера, — подал голос всеми осуждаемый демон Ша Сэнь. — А поч-чему? Потерял меш-шочек с бананами. Меня обвинял, сказал, что я те суш-шёные бананы съел, прож-жорливой скотиной обоз-звал. З-зря, кстати… не ел я их-х…

Он обиженно отвернулся, смахивая слезу.

— Да-да, хрю. Он не ест бананы!

— Я не ем бананы! Я демон! Моя пищ-ща — горяч-чая ж-живая плоть! Букаш-шки, ч-червяч-чки и маленькие вкусные девоч-чки… — Он искоса посмотрел на рыжую домовую, но уже не стал настаивать и отвернулся.

— Разбросал тут всё! Хрю-хрю!!! Кричал! Смеялся как дурачок: хи-хи-хи, хи-хи-хи! — передразнивая Мудреца Равного Небу, захихикала свинья.

— И правила, говорит, ваш-ши вертел я на хвосте, — снова влез Ша Сэнь, поймав сороконожку. — В моей стране, говорит, Великие игры по моим правилам проходить долж-жны. Потому ч-что я — Великий Сунь Укун!

— Да-а… — задумчиво протянул Гаврюша. — А с обручем-то какой милаха был…

— Так это, хрю, с обручем Гуаньинь! А как только, хрю, твой Егор Ка тот обруч с головы Сунь Укуна снял, так истинная его демоническая, хрю-хрю, природа и проявилась во всей, хрю, красе!

— А зачем ты с него обруч снял? — спросила Аксютка мальчика. — Ты дурачок, что ль?

— Да я же не знал! — попытался оправдаться Егор.

— Верно, он не знал, — подтвердил Царь Обезьян, входя в беседку в чистой серой одежде, подпоясанный простой верёвкой. — Я не сказал ему. А почему? А потому, что я Сунь Укун. Хи-хи-хи!

Сунь Укун подошёл к Егору и сел на корточки. Он внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

— Всё плохо. Я это понимаю. Верни мне обруч, мальчик…

— Так вот же, поэтому мы и пришли. — Гаврюша присел на скамью и вытянул ноги. — Нет, конечно, в первую очередь мы пришли на олимпиаду. Но энта проблема тоже важная. Ты тут, Прекрасный Сунь Укун, натворил дел. Егорка обруч твой сестрице на голову надел, а снять обратно не может. Девица мучается понапрасну, голова у неё болит. Да и не принято в нашем мире в таких штуковинах по улице ходить, а у неё сейчас энта… сессия! Да ещё зима у нас, в морозы железяка твоя сразу холодной становится. Того и гляди, примёрзнет к девичьему лбу, как потом отдирать? Ещё, поди, шрам останется…

— Чёлку на лоб начешет, — не задумываясь, предложил Сунь Укун.

— Глаше чёлку нельзя, она говорит, что с чёлкой она как дура, — вмешался Егор.