Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Но Мишка конечно же этого тем более не знал, хотя на всякий случай для вида достал какую-то тетрадку из своего рюкзака. Типа вот, я же готовился!

— И этого вы, Михаил, очевидно… э-э-э… тоже не знаете. Ну что ж, я не удивлён! Вот сейчас Глафира… э-э-э… Красивая снимет корону, снизойдя до нас, и мы послушаем, какие у вас… э-э-э… Михаил, есть вопросы по предстоящему экзамену. Снимайте корону, Глафира!

Глаша с возмущением вскочила на ноги.

— Пётр Петрович, при всём уважении, я не в состоянии снять эту штуку со своей головы. Я бы этого ОЧЕНЬ хотела, но она НЕ СНИМАЕТСЯ!

— Вот как? Не снимается? А позвольте спросить, э-э-э… зачем вы вообще её надели? — не унимался придирчивый преподаватель. — Монархия пала, государыня!

Аудитория взорвалась хохотом.

— Возможно, вы, Глафира, э-э-э… зазнались. Вероятно, из-за фамилии вашей. Мне сразу не понравилась ваша фамилия. Что значит… э-э-э… Красивая? Как можно называть человека красивым не за его красоту, а просто потому, что… э-э-э… у него фамилия такая? Вам, Глафира, нужна другая фамилия. Тогда и корона ваша сразу… э-э-э… снимется. Замуж вам надо, вот! За фермера, поднимать сельское хозяйство. Хотите вы… э-э-э… поднимать сельское хозяйство?

— Нет, — сухо ответила Глаша.

— Как это нет? У нас экономика какая? Сырьевая. Производства нет? Нет. Сельского хозяйства… э-э-э… нет? Нет. Кто его будет поднимать? Кто, если не вы, Красивая? Вот выйдете вы замуж за какого-нибудь фермера… э-э-э… Свинаренко, уедете в деревню и будете там… э-э-э… заниматься свинством.

Щёки Глаши вспыхнули. Аудитория тоже притихла, потому что препод явно зарвался.

— Свиноводством, может? — уточнил кто-то.

— А я… э-э-э… говорю: свинством! — упрямо ответил Пётр Петрович. — Но для этого вам нужно снять… э-э-э… корону, ни один фермер вас в короне… э-э-э… замуж не возьмёт. Снимайте корону, Красивая, снимайте!

— Не сниму, — холодно сказала обиженная девушка.

— Ну а раз не снимете, в таком случае покиньте… э-э-э… аудиторию. И имейте в виду, послезавтра на экзамене вам поблажек не будет. Раз корону… э-э-э… решились надеть, то и знания ваши должны этой короне соответствовать. Э-э-э… так вот!

Глаша схватила сумку и выбежала вон из аудитории. Её душила незаслуженная обида, но она не хотела, чтобы хоть кто-то видел её слёзы. А из аудитории тем временем раздавался возмущённый студенческий свист и топанье ногами! Преподаватель был вынужден позорно бежать к ректору за защитой, он явно перегнул палку со своим занудством, и до него впервые это дошло.

Глава восемнадцатая Вам никогда не понять нашу страну, скучные северные варвары!

— Смотри, Егорка, смотри! Вон он, император! Ты ж хотел его увидеть, так на! — шептал Гаврюша, показывая пальцем на богато одетого длиннобородого мужчину в причудливой шляпе, в полный рост вставшего на трибуне прямо напротив них. — Видишь, на его мантии вышиты драконы?

— Ага-а…

— А вон та штучка в руках, — вмешалась Аксютка, — это, поди, нефритовая табличка? Она чёт там значит тоже, я уже не помню, но, в общем, это тоже очень важная вещь, вот.

Гаврюша и Егор озадаченно покосились на домовую.

— Хи-хи-хи, хи-хи-хи! Табличка чёт там обозначает?! — от души рассмеялся Сунь Укун. — Хи-хи-хи! В общем, не помнит, хи-хи-хи!

Он вдруг посмотрел на Аксютку таким тяжёлым взглядом, что девочка вжалась в кресло. Царь Обезьян отвернулся, подставив лицо солнцу, и, закрыв глаза, спокойно продолжил:

— На одеждах императора вышиты девять драконов, мальчик. Нет, не пытайся считать. Ты насчитаешь лишь восемь. А знаешь почему? Потому, что девятый дракон вышит на внутренней стороне платья. Эти девять драконов — великий защитный талисман, о ученик Егор Ка, символы долгой жизни и процветания. А жемчужины, помещённые между драконами, позволительно носить только императору, Сыну Неба. Жемчужина — это живая драгоценность, слияние земли и воды, исполняющая желания. Всё, что пожелает Нефритовый император, исполнится и свершится!

— А нефритовая табличка? — с интересом спросил Егор.

— Табличка… хи-хи-хи… это несущественно.

— Как это несущественно? — вскинулась Аксютка. — Всё существенно! Давай уже, рассказывай и про табличку тоже!

— Я не стану ничего тебе рассказывать, о невоспитанная гостья с огненными волосами. Потому что я Сунь Укун! И всё…

— Да ты просто сам про неё ничего не знаешь! Меня при всех дурой выставил, а сам не знаешь про табличку, да?!

Маленькая домовая спрыгнула с кресла и подбежала к обезьяне, заглядывая ей в глаза.

— Ну точно! Ты не знаешь! Подловила я тебя! Так-то!

Равнодушные глаза Царя Обезьян загорелись красным огнём, и Аксютке показалось, что она даже услышала опасный треск пламени. В воздухе запахло грозой…

— Э-э-э… ну и ладно, — вовремя опомнилась она. — Ну её, эту табличку. Подумаешь… Вон, смотрите лучше, как девчонки красиво танцуют! У-ух!

А внизу в это время танцевали десятки китайских девушек с веерами, в разноцветных платьях, то замирая в причудливых позах, то вновь кружась и выстраиваясь в самые разные фигуры.