Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Гардеробщица, тут же став такой же равнодушной, как линолеум на полу, спокойно вернулась за стол и раскрыла журнал с кроссвордами.

— Вы в порядке? — осторожно спросила Глаша преподавателя.

— Да! Да! Прекрасная госпожа! Газель! Богиня! — падая на колени, вдруг запричитал Петров. — Извините, простите, я виноват, я плохой, я нехороший, меня надо наказать!

Он даже попытался поцеловать девушке руку, но она успела отдёрнуть её и отошла в сторону.

— Да что с вами такое? — спросила вновь проявившая интерес гардеробщица.

— Она богиня! Богиня! — затараторил Пётр Петрович, обливаясь слезами умиления. — Богиня Гуаньинь открыла мне глаза, о великая генеральша вешалок, покровительница номерков и петелек! — Он нижайшим образом поклонился гардеробщице. — Как я был глуп и пуст! Но теперь внутри меня свет! Теперь я вижу свой путь, который усыпан золотым песком мудрости! Мне пора?

Гардеробщица и Глаша озадаченно переглянулись.

— Глафира! Газель! Мудрейшая из студенток! Где мне можно срочно продать квартиру, машину и, может, даже почку?! Ведите меня, о жрица храма науки! Отдайте же мне меня, о властительница одежд! Направьте меня к свету! — кидаясь от изумлённой гардеробщицы к перепуганной Глаше, причитал он. — Я должен срочно отказаться от всего мирского и передать все свои деньги в буддийский монастырь в Тибете для спасения редких тигров, которым так нужны золотые накладки на когти, чтобы несчастные животные не стачивали их о грубые камни!

Первой пришла в себя гардеробщица, которая молча достала из кармана халата сотовый и вызвала "скорую". Через десять минут улыбчивые санитары под руки уводили счастливого Петра Петровича, убедив мужчину, что непременно доставят его к нотариусу для продажи имущества, а потом на той же скоропомощной "буханке" отвезут прямиком в Тибет. Туда даже визу не надо!

— Вот ведь, — поделилась с обалдевшей Глашей опытная гардеробщица, — недаром говорят: многие знания — многие печали. Съехал головушкой-то наш Пётр Петрович…

На китайском стадионе в центре поля стоял чиновник в квадратной шапке и чёрном шёлковом халате, расшитом золотыми цветами. Счастливый Сунь Укун, обвешанный двумя золотыми медалями, перекатывающий их в руках и бренчащий ими, как погремушками, наскоро пояснил любопытной Аксютке, что такая одежда является талисманом, приносящим человеку, который её надевает, долголетие и всяческое благополучие.

Чжу Бацзэ, едва поместившись в кресле, довольно похрюкивал, поглощая пирожки от русской печки, жареных кузнечиков, прожаренный до хрустящей корочки рис в съедобной тарелочке из кукурузной муки, и закусывал всё это маринованными молодыми стеблями бамбука с острыми стрелками чеснока, запивал эту адскую смесь сладкой грузинской газировкой, так что только и успевал утирать пятачок просаленным рукавом халата.

Изрядно утомлённый суматохой этого дня Егорка вполглаза смотрел, как чиновник в чёрном открыл большую клетку из витых прутьев, как с четырёх сторон стадиона цветными стрелами к клетке полетели драконы, принося в каждой из четырёх когтистых лап по одной летучей мыши. И как только все мыши были собраны в клетку, чиновник захлопнул её, для надёжности повесив золотой замок, и шестнадцать пар кожистых крыльев замелькали между прутьев, хлопая по ним с гулким звуком.

Белый слон, везущий на своей спине огромный розовый лотос, вальяжно прошёлся по квадратному кругу стадиона, помахивая тонким коротким хвостиком, а потом резко скрылся. Слоны, они и не такое умеют, хитрые зверьки. Сунь Укун подорвался куда-то, пообещав принести что-то жутко интересное, а в результате чуть было не сбил с ног Золотого дракона Хуань Луна, пытавшегося протиснуться между огромным пузом Чжу Бацзэ и спинками впереди стоящих кресел.

— Эй, Сунь Укун, ты бы поаккуратней как-то, — вступилась за своего любимца рыжая Аксютка. — Совсем паморки поотшибало…

— Что такое "паморки", госпожа Аксют Ка? — живо поинтересовался дракон, усаживаясь между ней и Егоркой.

— Э-э-э… ну вообще-то я и сама не знаю… — задумалась девочка.

— А энто потому, что ты классическую литературу не читаешь, — проворчал домовой. — Вот если бы ты читала Шолохова, то знала бы, что так говорят, когда человек с толку сбит какой-нибудь внезапной ерундой.

— О, Хуань Лун, у тебя цветочек! — тут же переключила своё внимание домовая.

— О да! — опомнился Хуань Лун. — Этот редкий мудань я принёс вам в подарок!

— Чего ты ей в подарок принёс?! — краснея до ушей, удивился Гаврюша.

— Мудань, — охотно пояснил дракон.

— Да энто же пион обыкновенный!

— Необыкновенный, мастер Гав Рил, — учтиво поправил его Золотой дракон, вручая жёлтый пион девочке. — Это очень редкий мудань. За него платят только золотом. Драконы в Поднебесной небогаты, — смущённо опустил глаза Хуань Лун, — поэтому моего золота хватило лишь на один цветок…

Хихикающая и раскрасневшаяся домовая кокетливо понюхала огромный жёлтый пион на тонком стебле.

— Этот цветок очень почитаем, — решил рассказать Золотой дракон, — и выращивается только в городе Лоян, где каждый год проходит целый фестиваль муданей. И вообще, у этого цветка изумительная история.