Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Поостерегись, Сюаньцзань, белый монах, осуждать замысел Будды и повороты пути, ведущего к просветлению, — скривив губы, осадила его богиня. — Твой ученик идёт по пути так, как путь ведёт его, ведь на пути к просветлению цель не важнее самого пути, а путь не бесценнее самой цели, ибо цель — призрачна, а путь всегда на ладони, но меж тем складывается из одиночных шагов, простирающихся вдоль его долготы и поперёк его широты.

Озадаченный и явно мало что понявший Сюаньцзань пониже склонил голову в почтительном поклоне. Егорка, всегда стоящий на стороне обижаемых, придерживал кота, но во все глаза следил за странным судилищем. Аксютка беззаботно хрустела жареными кузнечиками рядом.

— Демон Ша Сэнь, также именуемый Ша Удзин! Посмотри на меня! — обратилась Гуаньинь к белому демону. Бедняга поднял лохматую голову и взглянул на прекрасную богиню, щуря бледные, почти бесцветные глаза от солнечного света. — Хочешь ли ты новые зубы, о которых просит меня мастер Гав Рил, северный Дух Дома?

— Хасю! Хасю! — умоляюще закивал демон, брызгая слюной.

Стоящий рядом монах брезгливо отодвинулся, опасаясь попадания ядовитых капель на свой халат.

— Хорошо, я дам тебе новые зубы. Сегодня я добрая, — подумав, решила богиня Гуаньинь. — Но и ты должен дать мне слово, что никогда больше не посмеешь попытаться съесть мастера Гав Рила и двух его учеников — Егор Ку и Аксют Ку.

— Ы-ы! Ы-ы! Аисяю! Кянусь! — не веря своему счастью, залепетал рыбоконь.

Богиня мстительно улыбнулась и обратилась к монаху:

— Монах Сюаньцзань! Возьми своей рукой фальшивые зубы из пасти своего ученика и вложи их мне в ладонь.

Красавица-богиня даже слегка наклонилась вперёд с трибуны, требовательно выставив белоснежную ручку перед Сюаньцзанем. Монах брезгливо поморщился.

— Но, богиня! Слюна людоеда ядовита. И если я вложу в его поганый рот свою руку, то на ней останутся язвы, а после шрамы! Да и на твоей изящной руке, которой должны касаться лишь лепестки трепетных цветов, появятся страшные язвы, если ты возьмёшься за слюнявый предмет из пасти демона!

— Ты слышал меня, белый монах, — засмеявшись, сказала богиня, и в голосе её прозвучали отголоски грядущего грома. — А я не повторяю своих просьб дважды.

Сюаньцзань с испугом и надеждой обернулся к Нефритовому императору, но тот лишь кивнул, полностью поддерживая каприз своенравной богини.

— Суй! Суй! Суй!!! — скандировали веселящиеся трибуны.

Монах кротко вздохнул, смиряясь с неизбежным, почти до плеча задрал рукав своего белого халата и аккуратнейше просунул два пальца в раскрытую пасть демона. Зацепив ими пластмассовые виниры, он тут же выдернул руку обратно и, так и держа их двумя пальцами, поскорее положил искусственные зубы в нежную ладонь богини.

— Твоя рука не пострадала, о белый монах? — участливо спросила Гуаньинь.

Сюаньцзань внимательно оглядел свою руку.

— Почти нет, богиня. Только чуть-чуть почернели кончики пальцев, как от ожога, да обуглился край одного ногтя, ну и на запястье шесть странных ожогов.

— Эти чёрные пятна останутся навсегда, как напоминание об уроке, который ты получил сегодня, — громко сказал император. — Смотри! Прекрасная богиня свободно держит в ладони фальшивые зубы, смоченные ядовитой слюной твоего ученика. И кожа её руки по-прежнему бела, как фарфор, и нежна, как лепесток белого лотоса, раскрывшегося в лунную ночь в пруду перед статуей Золотого Будды.

Все тут же уставились на богиню, которая подняла руку вверх, подтверждая слова императора.

— Типа фокус такой, — шёпотом пояснила Егору на ухо рыжая домовая. — И чё дальше будет?

— Но ты, монах Сюаньцзань, учитель демонов, прошедший с ними долгий путь, ты, которого они хранили и спасали ценой своих чёрных жизней, вдруг пожалел своей руки, чтобы помочь своему же ученику вернуть его смертоносные зубы. Так смотри теперь на эти чёрные пятна, уродующие твои пальцы, и вспоминай о том, что так же чернеет золотое семя твоей души и что сегодня ты отошёл на шаг назад от просветления в тот самый миг, когда не пожелал вложить руку в пасть белого демона.

— Хи-хи-хи! Хи-хи-хи! — счастливо засмеялся Сунь Укун. — Получил учитель, получил!

— Чёрная-я ме-етка! Метка-а-а чернее ночи-и… — как бы невзначай пропела себе под нос Аксютка. — А что я говорила, всё ещё чудесатей, всё волшебственней, всё чародейственней!

— Китай, — зачарованно протянул мальчик. — Нам никогда не понять эту страну…

Пристыженный монах покраснел и торопливо спрятался за спиной Золотого дракона. А тем временем пластмассовые виниры чудесным образом исчезли с руки богини, растворившись в воздухе, и на их месте ещё несколько мгновений сияло едва заметное золотое свечение.

— Смотри же, Ша Сэнь, демон-людоед, ты дал обещание, — строго напомнила Гуаньинь.

Белый демон кивнул и вдруг внезапно обнаружил, что его пасть полна крепких острых зубов ещё лучше прежних, для проверки пощёлкал ими и счастливо осклабился.

— Обещ-щаю, богиня! Ни мальч-чик, ни девоч-чка, ни Дух Дома не будут съедены мной, клянус-сь своей жизнью и с-светлым путём Будды!