Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— Про ёлочку! — осуждающе поправила Снегурочка и даже отвлеклась от зеркала, чтобы пронзить мужа взглядом. — Хочешь, я им спою?

Но её супруг уже направлялся к выходу, в дверях он слегка обернулся, показав героический профиль, и бросил:

— Кони — не женское дело! Сам справлюсь.

Слуга-переводчик смолчал, поклонился и, пятясь задом, оставил госпожу в покое.

Уже выходя со двора, господин Докужтуг сбавил ход, чтобы как следует отрепетировать песенку про ёлочку. Выходило коряво.

— Говори, как у меня получается? — потребовал он от слуги тоном, на который только самоубийца ответил бы: "Плохо".

— Ваш русский просто великолепен! — покорно соврал слуга, за что получил парочку дружеских похлопываний по плечу.

— Скоро я буду говорить лучше, чем ты! — Докужтуг задрал идеально выбритый подбородок и отправился укрощать песнями русских лошадей.

Согреваемый ласковым солнцем, он бодро вышагивал в сторону выгула и гнусаво орал о том, как же всё-таки холодно зимой маленькой ёлочке. По сравнению с его гортанными переливами Борькино исполнение было хотя бы разборчивым.

Но стоило красавцу Докужтугу выйти к ограде, как его радости настал конец.

Великолепные сказочные кони, доставка которых обошлась ему в круглую сумму, ради которых было вымотано столько нервов, стояли полностью впряжённые в длинные сани, а поводья держал его собственный тесть.

— Колотун Бабай! — выдохнул турок, с ходу кинувшись ругаться. — Ты чего придумал, старый шайтан? Это приданое! Приданое, понимаешь, э-э? Оставь моих коней, иблис бородатый, хуже будет!!!

Он бросился наперерез, уронил феску и повис на поводьях. Подогнув ноги, турок завизжал:

— Моё! Не отдам! А-а-а, грабят!!!

Дед Мороз слез на травку и прикоснулся к плечу восточного зятя посохом. Хоть и не волшебная палочка, а подморозить эта штука могла прилично. Докужтуг обледенел, как инспектор Козлюк, и болтался на поводьях, словно ёлочная игрушка. Кони с упоением рвали люцерну, набивая живот перед дорогой домой.

— Я это, насчёт Снегурки зла на тебя не держу. Живите. Как говорится, совет вам да любовь! — решил объясниться дед. — Но учти, эфенди, характер у ей не подарок. Да и у тебя, гляжу, не сахар. А может, так вам и надо?

Эфенди Докужтуг испуганно глядел на него из-под тонкого слоя льда.

— Лошадок своих я заберу. Подохнут они у тебя тут от тоски по родине и приплоды не дадут, не надейся даже.

Турок начал оттаивать, но возражать пока ещё не мог.

— Ну, вроде и всё. Внученьке моей поклон передай. Дай-ка я тебя поцелую на прощанье!

Сильными ручищами он снял зятя с поводьев, троекратно по-русски чмокнул в щёки и положил в сторонку, чтобы припекало.

Вздохнув и отерев пот со лба, Дед Мороз уселся в сани и накрыл ладонью фарфоровую кошачью голову. Это его успокаивало. Сзади из кучи подарков выглянули лохматые головы Гаврюши и Егора. Их снегоход давно растаял, часть пути летели на санках при помощи волшебной палочки, а перед самой Турцией ребята уснули…

— Отдыхайте, мальчишки, я всё сделал, — сказал дедушка и свистнул.

Сытые кони легко потянули в небо, ускоряя шаг до галопа.

— А Снегурочка где? — полюбопытствовал Егор.

— Через недельку сама прибежит.

— А как же Новый год без неё? — удивился мальчик.

— Никак нельзя без Снегурки, — со знанием дела поддержал домовой. — А ежели её нет, так временная замена нужна.

— Да, неплохо бы заменить, — согласился Мороз Колотунович, встряхивая поводьями. — Поможете?

— Да! И даже знаю кем! — оживился Гаврюша, со значением подмигнув Егорке.

— Глашка? Ни-ког-да не согласится!

— Это сестрица твоя Красивая? — вспомнив, усмехнулся дедушка и залихватски свистнул. — Ну, это мы ещё посмотрим…

Уверенная в том, что бабуля прихватила её младшего братца с собой, Глаша без спешки умылась, позавтракала, обзвонила подруг, послушала музыку и занялась любимым делом — наведением красоты.

Она бросила на кровать все свои лучшие наряды и стала выбирать: одно, другое, третье. Извертелась перед зеркалом, измучилась, устала и пришла к выводу, что надеть на Новый год совершенно нечего…

Расстроенная Глаша влезла в старые шорты, надела папину рубашку в клетку и отправилась на кухню с горя лопать шоколадку.

В дверь позвонили, это вернулись родители, с полными сумками и в приподнятом настроении. Мама, увидев дочь, чуть не завизжала от самого порога.

— Глашка, какая ты красавица! Где взяла такую прелесть?

— И главное, кто у нас сегодня за Деда Мороза? — Восхищённый папа обошёл дочку так, будто на ней было платье за три тысячи долларов.

Красивой-младшей это не понравилось.

— Предки, я на вас обижусь! — сказала она и потянулась рукой туда, где должен был свисать край отцовской рубахи. — Это, между прочим, твоё.

И вот тут Глаша завизжала сама, потому что вместо старой домашней одежды на ней вдруг оказалась воздушно-голубая шубка Снегурочки, и шапочка на меху, и сапожки, и толстые чулки в снежинках. Она бросилась к зеркалу и застыла на месте.

— Офигеть, круто-о! — выдохнула девушка.