Сборник "Иван Опалин" [5 книг]

— Вот как?

— Конечно. Чтобы такой симпатичный молодой человек — и вдруг ни с того ни с сего увлекся Дашкой, которая умеет только готовить и жаловаться на жизнь? Я уж молчу, что она была уже не в том возрасте, когда в женщину станут влюбляться.

— Ах вот как! И вы стали меня подозревать?

— Конечно, Митя. Можно я буду так вас звать? Вас же Дмитрием зовут. И фамилия у вас — звучная, советская.

Лжемилиционер закоченел.

— Вы… Но как вы…

— Понимаете, это Дашке вы наплели с три короба, она уши и развесила. Я — другое дело. Мне стало интересно, и я… словом, я однажды проследила за вами, когда вы из особняка возвращались к себе. Митя, да не нервничайте вы так, на вас прямо лица нет. Может, вас лучше по старой памяти Федей называть? Или Феденькой, как Дашка. — Варвара прищурилась. — Нет, кажется, это плохая идея. Будете Митей, а то эти вымышленные имена меня сбивают с толку.

— Хорошо, что вы не работаете в угрозыске, — пробормотал фальшивый милиционер, дернув щекой. Они обошли фонтан, и солнце брызнуло из-за туч, отражаясь во взлетающих струях воды. — Кстати, что вы им наплели?

— Можете не волноваться, ваше имя я им не назвала. Я объяснила, что вы — брюнет лет сорока, у вас военная выправка, шрам от аппендицита, усы… кстати, хорошо, что вы их сбрили. Они вас не красили. В общем, мне пришлось помучиться с вашим описанием, потому что я думала, что дворник мог вас видеть. Нехорошо, если бы он сказал, что вы брюнет, а я — что вы блондин.

— Он меня не видел. Я старался не попадаться ему на глаза.

— О, Яхонтов — тот еще тип, — протянула Варвара. — Никогда нельзя точно знать, что он видел, а чего не видел. Почему вы его не убили?

— В смысле?

— Ну вы же прикончили всех, кто оказался в доме. И братьев, и их мерзких жен, и пищащих детишек. Почему дворника не убили? Вот чего я не могу понять.

— Иногда полезно оставить в живых свидетеля, который ничего не знает, — усмехнулся человек по имени Митя. — Чтобы угрозыск ломал себе голову, был он сообщником или нет.

— А меня вы бы тоже убили? — поинтересовалась Варя с очаровательной улыбкой.

— Это не мне решать, — отрезал лжемилиционер. — Слушайте, чего вы хотите?

— Чего я хочу, — протянула девушка задумчиво. — Вы танцуете фокстрот?

— Что? — Ее собеседник растерялся.

— Фокстрот танцуете?

— Ну… да. Немного.

— 35 рублей за курс, — вздохнула Варя, склонив голову к плечу. — Все в жизни упирается в деньги. Сколько там было, в том тайнике?

— Много.

— На мою долю хватит?

— А во сколько вы определяете вашу долю?

— Ну, допустим, десять тысяч рублей.

— Де…

Он не договорил, словно задохнувшись. Дальше они некоторое время шли молча.

— Послушайте, Варя, — проговорил Митя наконец, поворачиваясь к своей спутнице, — это несерьезно.

— Почему?

— Потому что… там, черт возьми, не купюры. Это все надо… словом, требуется время, чтобы превратить украшения в чистые деньги. Вы даже не представляете, на какой риск приходится идти…

— Митя, простите, но мне все это неинтересно, — призналась Варя, безмятежно улыбаясь. — Смотрите: я не стала рассказывать угрозыску то, что узнала. Мне было очень легко привести их на Большую Пироговскую, после чего ваша песенка — и ваших подельников, кстати — была бы спета. — Митя побледнел. — Я готова все забыть — за десять тысяч. Сами знаете, память девичья короткая, но если я не получу эти деньги, я буду помнить, а если я буду помнить — как знать, как все обернется? Неудобно может выйти. Я не собираюсь вам угрожать — пока вы не угрожаете мне, — но вы должны понимать, что, раз я здесь, я приняла кое-какие меры. Вы ничего не сможете сделать мне, зато я много чего могу сделать вам. Давайте не будем вредить друг другу и… попробуем договориться. Если десять тысяч совсем для вас неподъемная сумма, докажите мне это, и я, может быть, соглашусь ее уменьшить.

Она остановилась и сняла свою руку с локтя спутника, с ясной улыбкой глядя ему в лицо. Митя потрясенно молчал.

— Знаете, — вырвалось у него, — до сих пор все шло хорошо, но… я всегда чувствовал, что когда-нибудь нас выведут на чистую воду. Сколько веревочке ни виться… и все такое. Но, Варя, простите — даже в самом страшном сне я не мог предположить, что это будете вы.

— Почему? — холодно спросила девушка.

— Потому что… — Он посмотрел ей в лицо и понял, что ступает на опасную почву. — Понимаете… вы казались такой… такой безобидной… Обыкновенная девушка, сутулая… голосочек тоненький… Кстати, сейчас вы уже не сутулитесь… И платье вам это очень к лицу.

— Платье дрянь, — усмехнулась Варвара. — Я его шила, чтобы себя занять… И чтобы подергать тех, кто за мной следил. Не люблю, когда кто-то считает себя хитрее и лучше, чем я. Таких людей как раз и приятно оставить в дураках.

Митя снял фуражку, растерянно провел рукой по волосам и вернул головной убор на место. "Могла бы и не краситься, — мелькнуло в голове у Вари. — И не надевать новое платье. Он же просто смазливое ничтожество, слизняк на побегушках… А я им чуть не увлеклась, хотя уж, казалось бы, пример Дашки был перед глазами. Нет уж, обойдется…"

— Ну, что вы решили? — спросила она вслух.