Сборник летописей. Том II

Из внуков покойного[789] Сейида Аджалля был [один] по имени Абу-Бекр. Каан пожаловал ему звание Баян пин-чжана. Он вместе с Олджаем был нукером и исправлял должность пин-чжана, то есть должность начальника дивана.[790] В эпоху Кубилай-каана он два года был везиром. В то время из диванов каана выступили доносчики против него и утверждали, что он растратил шестьсот туманов[791] балышей. Каан [их] от него потребовал обратно. Он ответил: «Эти средства я отпустил для населения, так как в течение трех лет были стихийные[792] бедствия, всходы не поднялись, и подданные обнищали. Теперь, если каан прикажет, я продам их жен |A 181а| и детей и доставлю в казну деньги, но государство от этого разорится». Каану понравилось проявленное им сочувствие к подданным, и он сказал: «Все наибы и эмиры заботятся [лишь] о себе, а Баян пин-чжан печалится о государстве и о подданных!». Он пожаловал его многими наградами, обрядил в одежды, украшенные драгоценными камнями, и все значительные дела поручил ему.

В тот же день его позвала мать [Тимур-]каана, Кокчин-хатун, и сказала: «Так как ты получил такие награды и каан возложил на тебя дела государства, пойди и спроси: „Уже девять лет как опечатали трон Джим-Кима, что ты прикажешь на счет этого?"». А [Тимур-]каан в то время был в походе против войска Кайду и Дувы. Баян пин-чжан положил эту речь [каану]. Каан от безмерной радости поднялся с одра болезни, призвал эмиров и сказал: «Вы говорили, [что] этот сарт плохой человек, а о подданных из жалости к ним он докладывал, о престоле и о царствовании он говорит, о моих детях он печалится, чтобы после меня между ними не было распри и споров!». И он еще раз наградил Баян пин-чжана и назвал его высоким именем его деда — Сейидом Аджаллем. Ему и семи его братьям, бывшим налицо, он пожаловал почетные халаты, выдал ярлыки и пайзу и сказал: «Сейчас же садись и верни с дороги моего внука Тимура, который идет с войском походом в сторону Кайду, посади его кааном на трон его отца, устрой пир на три дня, закрепи за ним царствование, так, чтобы он через три дня выступил в поход и отправился к войску». Сейид Аджалль согласно приказу отправился, вернул Тимур-каана с дороги и в городе Кайпин-фу посадил его на трон Джим-Кима. Три дня спустя [Тимур-каан] выступил к войску, а Сейид Аджалль возвратился к каану.

Тимур-каан был большим любителем вина. И сколько его каан ни увещевал и ни взыскивал с него — пользы [от этого] не было. [Дошло] до того, что [каан] бил его три раза палками и приставил к нему нескольких охранников, чтобы они не давали ему пить вино. Некий ученый по прозвищу Риза, из Бухары, находился постоянно при нем и претендовал на знание алхимии, белой и черной магии. Фокусами и надувательством он прельстил его сердце и постоянно тайком пил вино с Тимур-кааном, из-за этого каан был на него сердит. И сколько ни старались, не могли отлучить его от Тимур-каана, ибо он был приятным сотоварищем и остроумным собеседником. А так как охранники и соглядатаи мешали [им] пить вино, то Риза научил его ходить в баню и говорить банщику, чтобы тот вместо воды тайком вливал в канал вино, которое шло по трубе в бассейн бани, а они [его] пили. Об этом узнали караульщики и доложили каану. Он приказал насильно разлучить его с Риза, [Ризу] под [каким-то] предлогом послали в город ...[793] и по дороге тайно убили.

В настоящее время, когда он [Тимур] стал кааном, он добровольно бросил [пить] и пьет редко и мало. Бог всевышний изгнал из его сердца |A 181б, S 421| любовь к вину, когда он [Тимур-каан] стал державным властелином, тогда как Кубилай-каан не мог помешать [ему пить] ни настойчивыми просьбами, [ни] принуждением. Несмотря на молодость, у него в двадцать пять лет постоянно болели ноги, и он ездил в паланкине на слоне, в настоящее время он из-за ложных слухов и осторожности выезжает реже. Вот и все!

Рассказ о ламах, [794] которые были и сейчас находятся при каане, и памятка об их значении