Сборник летописей. Том III

Когда [Хулагу-хан] отпустил обратно послов, он стал опасаться многочисленности багдадского войска и занялся устройством и снаряжением рати. Он хотел прежде завоевать округу Багдада, которая является высокими неприступными горами. [Хулагу-хан] отправил гонцов к Хусам-ад-дину Акка, бывшему со стороны халифа хакимом в Дертенге и его округе, таившему обиду на Муста‛сима по религиозным причинам,[114] и потребовал [явиться к нему]. Хусам-ад-дин без колебаний вверил Дертенг своему сыну эмиру Са‛ду и тотчас же явился на служение. Хулагу-хан оказал ему большое благоволение и милость и удостоил разрешением вернуться обратно. [Хулагу-хан] пожаловал ему Диз-и Зар[115], Диз-и Мардж[116] и несколько других крепостей. Он возвратился назад и в каждую крепость отправил [отдельное] войско, и все они [обитатели крепостей] покорились и подчинились и крепости ему сдали. Когда давнишние его чаяния исполнились и вокруг него собрались войны Сулеман-шаха, он вознесся сердцем, возгордился и отправил посла к ирбильскому хакиму Ибн Салайя Аляви, чтобы тот примирил его с великий диваном. Он сказал: «Я-де взвесил Хулагу-хана на весах сметливости и прозорливости. Хотя он сразу и жестокость и угроза, однако у меня веса и ценности не имеет. Ежели халиф окажет мне ласку и ободрит и пришлет конное войско, то я тоже наберу тысяч сто разрозненных пеших курдов и туркмен, прегражу Хулагу-хану дороги и не допущу, чтобы хоть одна тварь из его рати вступила в Багдадскую область». Ибн Салайя известил об этом обстоятельстве везира. Тот доложил халифу, [но] большого внимания уделено [этому] не было.

Эти слова, передаваясь из уст в уста, дошли до слуха Хулагу-хана. С большой силою вспыхнул огонь [его] ярости, он отправил Китбука-нойона с тридцатью тысячами всадников, чтобы отразить их. Когда Китбука-нойон подошел близко, он вызвал [к себе] Хусам-ад-дина: «Поход-де на Багдад решен твердо и есть нужда в твоем совете». Хусам-ад-дин явился без раздумья и промедления. Китбука взял его под стражу и сказал: «Ежели хочешь спастись и быть постоянно хакимом этих крепостей, то выведи всех из крепостей: своих жен, детей, приверженцев и войска, дабы я их пересчитал и наложил на них налог[117] и копчур. Хусам-ад-дин не нашелся, как помочь себе, и всех представил. Китбука сказал: «Ежели ты не кривишь душою с государем, то, чтобы это стало ясным, прикажи срыть все крепости». Он [Хусам-ад-дин] догадался, что его пустые слова дошли до них, и, готовый на все, послал, чтобы все крепости разрушили. Затем его со всеми подчиненными убили, за исключением жителей одной крепости, где находился его сын эмир Са‛д. Его вызвали с угрозой и предупреждением, а он не послушался и сказал: «Ваши-де обязательства и договоры нечестны, нет у меня доверия». Долго он дерзко кружил в тех горах и в конце концов ушел в Багдад, был обласкан великим диваном и пал в бою под Багдадом. Китбука-нойон из тех краев с победой и славою прибыл на служение к его высочеству.

Хулагу-хан совещался насчет того похода с государственными мужами и придворными сановниками. Каждый из них высказывал что-либо согласно своему убеждению. [Хулагу-хан] призвал звездочета |A 199b, S 457| Хусам-ад-дина, который сопутствовал ему по указу каана, чтобы избирать [час] выступления в путь и привала, и приказал ему: «Расскажи без лести все то, что видно в звездах». Вследствие [своей] близости он обладал смелостью и решительно сказал государю: «Нет счастья в покушении на род Аббасидов и в походе войска на Багдад, ибо доныне ни один государь, который покушался на Багдад и на Аббасидов, не попользовался царством и жизнью. Ежели государь не послушает слов слуги [своего] и пойдет туда, произойдут шесть казней: во-первых, падут лошади и войны захворают, во-вторых, солнце не будет всходить, в-третьих, дождь не будет выпадать, в-четвертых, подымется холодный вихрь и мир разрушится от землетрясения, в-пятых, растения не будут произрастать из земли, в-шестых, великий государь в тот же год скончается». Хулагу-хан на эти слова потребовал доказательства и взял письменное свидетельство. Бахшии и эмиры согласно сказали: «Поход на Багдад — само благо». Затем [Хулагу-хан] призвал ходжу мира Насир-ад-дина Туси и посоветовался с ним. На ходжу напали подозрения. Он предположил, что его [хотят] испытать, и сказал: «Из этих обстоятельств ни одно не случится». [Хулагу-хан] спросил: «Так что же будет?». Насир-ад-дин ответил: «А то, что вместо халифа будет Хулагу-хан». После этого [Хулагу-хан] призвал Хусам-ад-дина, чтобы он поспорил с ходжой. Ходжа сказал: «По общему признанию всех мусульман многие из великих сподвижников [посланника божия Мухаммеда] пали жертвою и то никаких бедствий не случилось. Ежели говорят, что это-де особое свойство Аббасидов, [то ведь] Тахир из Хорасана пришел по приказу Ма‛муна и убил его брата Мухаммед-Амина, а Мутаваккиля при помощи эмиров убил сын, а Мунтасира и Му‛тазза убили эмиры и гулямы и точно так же еще несколько других халифов были убиты рукой разных лиц и никакой беды не произошло».