Сборник лучших произведений конкурса «К западу от октября»

Не буду подробно описывать, какие мучения испытывает тот, кому отпиливают его любимые рога, знак божественности и хранилище волшебной силы, ибо не думаю, что кто-то испытает это на собственной шкуре. Достаточно сказать, что после этой болезненной процедуры меня отпустили, пообещав вернуться и докончить дело в случае чего. В случае чего именно, я, признаться, тогда не понял, как и того, зачем им вообще понадобилось выслеживать меня добрых восемь лет, если их целью была даже не моя смерть, а всего лишь моральная кастрация, если позволите так выразиться. Однако через пару лет мне повстречалась одна ласточка, оказавшаяся внучкой моей старой знакомой, и вот она-то и поведала мне немного об их вере, пролив свет на некоторые вопросы. По легенде, описанной в их священной книге, пришествие человека с рогами является знамением скорого Апокалипсиса, но его можно предотвратить, избавившись или от демонических рогов, или от их носителя. Однако в первом случае возможен рецидив прорастания демонических признаков у того же субъекта, а второй возможен только при наличии у убийцы лишь одного глаза, да и к тому же влечёт за собой риск передачи «чёртовой болезни», как её окрестили сами фанатики. Вера их показалась мне крайне сумбурной, если не идиотской, но и ведь в других религиях есть к чему придраться, не так ли? В итоге, эти люди всего лишь хотели предотвратить Апокалипсис, просто ошибались насчёт того, с какой стороны он придёт.

Ещё семьдесят с лишним лет спустя, мои рожки начали снова отрастать. Я никак не мог нарадоваться, ведь это обещало многократно увеличить мои волшебные способности, восстановить нормальную ауру, да и чувствовал я себя теперь намного бодрее и энергичнее. К тому времени я уже давненько обосновался в той самой деревеньке, где и жил Хэлдон, на людях занимался садоводством, а когда никто не видел – шёл на собрания Круга. Собственно, выбор места жительства был связан именно с тем, что в округе этой деревеньки жили последние оставшиеся на свете друиды, что ведут свой род не от людского племени. И вот однажды ночью, я возвращался домой с очередного собрания Круга, но вдруг меня насторожил странный шелест кустов чуть поодаль от дороги. Это весьма меня заинтересовало, ибо было во мне смутное предчувствие, что это не просто дикое животное или ветер, а какое-то новое волшебное существо, о котором мы ранее не знали и которое надо отвести в Круг, познакомить с остальными и вообще, приветствовать, как полагается. Сойдя с тропинки, я осторожно двинулся к источнику загадочного шума, но тут из-за поворота донеслось знакомое, громкое, абсолютно немелодичное басовое пение, в котором безошибочно угадывался старина Хэлдон. «Проклятье, Хэлдон, только не сейчас! Ты же испугаешь его!» – мысленно выругался я. Обернувшись к хмельному исполину, чтобы подать знак тишины рукой, я на миг отвлёкся от тёмных, таящих в себе неведомое существо, кустов…

Когда я очнулся, одноглазый фанатик, весь перепачканный кровью, как раз перерезал бедняге Хэлдону глотку. Вокруг валялись шесть трупов закутанных с ног до головы в плотные чёрные плащи людей с эмблемой секты, безвкусного изображения перечёркнутых рогов. Гигант Хэлдон, отбиваясь от превосходящих его числом безумцев одной лишь отломанной от забора неподалёку доской с гвоздями, должно быть, наносил сокрушительные удары своим импровизированным оружием, защищая меня, рогатого «демона», как наверняка выкрикивали сектанты, не смотря на то, что он, Хэлдон, теперь тоже видел мои рога и знал (ибо секта разраслась и опутала своими мерзкими скизкими щупальцами умы большинства людей), что я не обычный человек, а вероятно являюсь «нечистым», и смерть моя должна послужить во благо миру, отменяя Конец Света. Но он ринулся мне на выручку, поскольку считал меня своим другом, не думая о себе, как герой, как самоотречённый безумец, как истинно правильный человек. И поплатился за это жизнью. А ведь у него только родился долгожданный сын! Как ему теперь расти без отца? Собрав в кулак всю свою ярость и боль потери, я что есть сил напряг свою ауру и поглотил одноглазого, наслаждаясь трестом и хрустом его костей, перемалывающихся в пыль, мстя и за самого себя, и за Хэлдона, и за его маленького сына.

* * *

Помотав рогатой головой, увенчанной короной, стряхивая воспоминания о давно минувших днях, я направился к Мэлу за ритуальным ножом для жертвоприношения. Минотавр встретил меня хитро прищуренным взглядом.

– Жертвоприношение начнётся через десять минут. Ты готов? – спрашивает он, протягивая мне причудливо зазубренный нож, и продолжая сверлить меня проникающим в самую душу взглядом мудрых, и вместе с тем плутоватых бычьих глаз, словно бы зная что-то недоступное всем прочим существам на Земле, и при этом ужасно забавное. Впрочем, не удивлюсь, что так оно и было.

– Готов, – говорю я, с почтением принимая реликвию, и мой голос даже не дрогнул, хотя на секунду во мне всё же проскочило сомнение. Мэл это заметил:

– Присоединился бы ты к остальным друидам. Групповая медитация настроит тебя на нужную волну.