Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18"

На лице мужчины вдруг появилось совершенно необъяснимое насмешливо-удивленное выражение.

— Неужели здесь коп?! — саркастически воскликнул он. — Подумать только, коп в этой части света!

Он ухмылялся от уха до уха. Да, перед лейтенантом стоял на удивление странный тип. Гладко выбритый череп выкрашен в зеленый цвет. Под нижней губой — чахлая козлиная бородка, на носу тонкие троцкистские очки. Рубаха сшита из ворсистой мешковины, на ногах алые резиновые кеды.

— Брось нож, — тихо сказал д’Агоста.

— Пожалуйста. — Мужчина пожал плечами. — А я-то думал, что вы грабитель.

Он перестал ухмыляться и швырнул на землю свое оружие.

Д’Агоста пинком отбросил нож в сторону.

— Теперь медленно повернись и руки на стену. Ноги шире.

— Мы что, в коммунистическом Китае? — вдруг заверещал зеленоголовый.

— Делай, что сказано!

Зеленоголовый, ворча, повиновался, и д’Агоста его обыскал, не найдя, впрочем, ничего, кроме бумажника. Лейтенант развернул бумажник. На водительском удостоверении был указан адрес. Соседняя дверь.

Д’Агоста убрал пистолет в кобуру, вернул зеленоголовому бумажник и сказал:

— Понимаете, мистер Киртсема, ведь я мог вас застрелить.

— Эй, откуда мне было знать, что вы — коп? Я думал, вы хотите влезть в окно. — Зеленоголовый отошел от стены, отряхивая ладони. — Не представляете, сколько раз меня грабили. Вы, ребята, теперь даже перестали отвечать на вызовы. А лично вы — первый коп, которого я вижу здесь за много месяцев и…

Д’Агоста жестом велел ему помолчать.

— Вам следует быть более осторожным. Кроме того, вы не имеете ни малейшего понятия, как надо держать нож. Окажись я настоящим грабителем, вы к этому времени уже были бы покойником.

Зеленоголовый потер нос, что-то невнятно бормоча.

— Вы живете по соседству? — спросил д’Агоста. Он все никак не мог привыкнуть к виду зеленого черепа и поэтому смотрел в сторону.

Мужчина кивнул.

— Давно?

— Около трех лет. Я снимал чердак в Сохо, но меня оттуда вытурили. Здесь единственное место, где я могу спокойно заниматься своим делом.

— Что за дело?

— Это крайне трудно объяснить, — настороженно произнес зеленоголовый. — Да и с какой стати я должен вам это рассказывать?

Д’Агоста молча достал из кармана удостоверение и значок.

Мужчина внимательно изучил значок.

— Отдел расследования убийств, значит? Неужели поблизости кого-то укокошили?

— Нет. Не могли бы мы войти в помещение и там потолковать немного?

— Это что, обыск? — подозрительно спросил зеленоголовый. — А разве вам для этого ордер не нужен?

— Нет, если вы добровольно позволите мне войти в дом, — подавляя раздражение, ответил д’Агоста. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов о человеке, который раньше жил в этом пакгаузе. О Каваките.

— Так вот, выходит, как его звали. Чудной был парень, надо сказать.

Киртсема вывел д’Агосту из прохода между зданиями и открыл свою собственную черную металлическую дверь. Переступив через порог, д’Агоста оказался в очередном просторном складском помещении, выкрашенном, однако, белоснежной краской. Вдоль стен были расставлены заполненные разнообразным мусором и удивительным образом изуродованные металлические банки. В углу виднелась сухая пальма, а в центре зала с потолка пучками свисали черные шнуры, похожие на какие-то кошмарные инопланетные заросли. В глубине помещения виднелись койка, умывальник, электрическая плита и унитаз. Никаких других удобств здесь не наблюдалось.

— А что это такое? — спросил д’Агоста, прикасаясь к шнурам.

— Не трогайте, ради всего святого! — Для того чтобы ликвидировать последствия прикосновения, Киртсема едва не оттолкнул лейтенанта от странных зарослей. — К ним ни в коем случае нельзя прикасаться.

Д’Агоста отступил в сторону:

— Что это? Какой-то эксперимент?

— Нет. Перед вами искусственная среда. Воспроизведение в Нью-Йорке древних джунглей, которые являются нашей общей прародиной.

Д’Агоста тупо смотрел на шнуры.

— Значит, это произведение искусства? И кто же на него здесь смотрит?

— Это концептуальное искусство, — раздраженно пояснил Киртсема. — На него никто не смотрит. Оно не предназначено для обозрения. Достаточно того, что оно существует. Шнуры, свисая пучками, никогда не соприкасаются, так же как человеческие существа, обитая рядом друг с другом, остаются в одиночестве. Мы одиноки и пребываем в невидимом мире. Точно так же, как сами мы невидимками плывем через космический океан. Как сказал Деррида: «Искусство есть то, что искусством не является», и это означает…

— Вы знаете, что его звали Грегори?

— Жаком. Жак Деррида. Никакой он не Грегори.

— Я говорю о человеке, который был вашим соседом.

— Как я уже сказал, мне его имя было неизвестно. Я избегал его как чумы. Догадываюсь. Вы появились в результате моих жалоб.

— Жалоб?

— Да. Я звонил и звонил. На пару звонков они среагировали, а затем являться перестали. — Киртсема вдруг растерянно поморгал и продолжил: — Постойте. Ведь вы из отдела расследования убийств. Этот мужик кого-нибудь прикончил?

Д’Агоста не ответил. Он достал из кармана пиджака блокнот и попросил:

— Расскажите мне о нем.