Сборник по ЧЖ:NGE

— Что до меня, так я просто в рай попал. Ну, то есть, жил себе, лямку тянул, дочек растил, с тещей воевал. На работе рулил трактором, пил по праздникам пиво, а по вечерам читал Круза, Аль Атоми, да смотрел иногда в зомбоящике, как наших в Чечне поливают газетною рвотой, да мажут разной… всякой… понятно, в общем. А потом стоял на остановке, автобуса ждал — тут алкаш на джипе в остановку и вмазался. И сбылась моя мечта: умер я и попал в рай. Не просто на войну, штоб, панимаишь, мужиком себя проявить… А попал я на войну справедливую, на сторону самого что ни на есть настоящего добра. Вот!

Артем чуть автомат не выронил. Видел он у брата на практике, как психи картины рисуют по стенам, как белочку веником гоняют. В специально отведенных местах. Даже как-то под большим секретом прочитал отчет, как хитроумные британские ученые обкормили ЛСД целый взвод, и что потом из этого вышло… Но чтобы под тяжелой наркотой командовать отдельной танковой ротой? Вот они, челябински трактористы, каковы суровы! А мужики-то и не знат!

Старший увидел, как гость в лице переменился, засмеялся необидно, по плечу Артема похлопал:

— Иди, лейтенант, к костру. Чаю выпей, девушкам улыбнись. А то я не вижу, на кого ты через раз оглядываешься. Мы-то вовсе гражданские подрядчики по гусеничной технике. Экскаваторы там, бульдозеры, драглайны. Большие парни на EVA главные по ландшафтному дизайну, а мы так — подчистить-закопать по мелочи, что потом от них остается. Пока не появились всякие мегароботы, наши Д-9 были лучшим способом двигать горы!

И почувствовал тут Артем, что врет командир колонны. В первых его жутких словах и то больше правды было. Но солнце садилось, и резко похолодало в горах. И подумал Артем, что пусть девушки хоть переночуют в тепле, у нагретых за день дизелей, а если что не так пойдет, то уж этих штатских лопухов они с сержантом на два счета раскатают.

Махнул Кондратенко-младший рукой извинительно, плечами двинул. Да и пошел к сержанту, ночь поделить на вахты. Бульдозеристы не охрана; а по горам тут кто только не лазает.

* * *

То ли Артемовым бережением, то ли матери истово молились — ночь прошла бестревожно.

Наутро отцы-командиры раскатывают карту на снарядном ящике. Рядышком Токио-три, всего — хребет перескочить. Вот только эта нехитрая истина до врагов тоже давно дошла. Кто враги, кто друзья, понять трудно. Лучше сразу всех записывать не во враги, так в нейтралы. Нейтралов трогать и злить не надо, а врагов бы и век не видеть… да как? Отряд в котловине, и все перевалы давно оседланы. Скомандовав переставить танки под самые развесистые деревья, комроты обращается к Артему:

— Разведайте северный перевал.

— Токио-три к югу.

— Вот именно. Покажитесь там, будто по оплошности. Сделайте вид, что пойдем на Осагуро.

Хмыкает Артем. Он бы на Токио прорывался: техники много, броня опять же. Но, видимо, танкист тоже понимает, что его там ждут. А вот чего танкист не понимает, в силу гражданского своего происхождения и подготовки — так это возросшего образовательного уровня. Начитавшись детективов, самые распоследние бомжи брошенные зимние дачи в перчатках подламывают. А из окружения даже малыши с рогатками прорываются не к цели, а от цели. Уже запомнили все, где оборона тоньше, уже стереотип сложился. Объясняет это все Артем. Тут уже хмыкает старший:

— Вот-вот. Сходи, разведай дорогу на север. А куда двинем, на восток или на запад, потом скажу.

Когда Артем и сержант возвращаются, лагерь тих. Показалось ли часовому, или правда бинокль бликовал на западном склоне — а только под снайпера подставляться никто не хочет. Девушки в среднем БТР, танкисты кемарят по машинам. Комроты у своего танка, в тени под северным бортом, а карта прямо на утоптанной глине.

— На запад пойдем, я решил, — говорит он вместо приветствия. — Потом, если все хорошо будет, вот здесь… — карандаш неприятно скрипит по жесткой бумаге — …Свернем на Готембо, когда Рамиил приходил, наши там кабеля тянули, и мы там все ходы-выходы знаем. Вот тут, если все хорошо, заночуем. Артем… Возьмешь девчонок и вот отсюда поведешь их пешим ходом. Смотри. Нас будут ловить тут и вот тут, — карандаш отчеркивает удобный для подрыва мост. — А значит, вот отсюда им придется прочесывание снять. Иначе они вот этот скат не успевают прикрыть. А что наши танки могут здесь подняться, они тоже сообразят. Они начнут движение, когда поймут, что мы прорываемся на Готембо, а потом развернемся к югу. Вот здесь с гребня они точно снимут посты: мы же ушли, правильно? И быстро перебросить людей хоть с каким бронебоем они могут только по дорогам… а это значит, что появляются свободные куски леса… Вот. И вот. А тут, в деревне уже купите гражданскую одежду — и хай себе ловят конский топот.

— А если у них столько сил, что они перекрывают вообще все?

— Тогда почему они еще нас не штурмуют прямо здесь? Почему не видим не то, что подготовки, даже окружения лагеря?

— Ну… Хорошо. Но… Одно условие.

Танкист напрягается. Сразу весь, как рубильником щелкнули:

— Слушаю.

— Расскажи мне, кто вы такие. На самом деле.