Сборник по ЧЖ:NGE

А потом в наушниках щелк! Чтоб выстрелом не оглушило. А у кого нет наушников, тем только на шлем надежда. И звук такой, что волосы встают дыбом. И заходятся пушки беглым, пыль на западном склоне, грохот, камни ручьями, пулеметы, ноги и огневые гнезда вперемешку по небу летят… Боевики бегут, тащат связки гранатометов, волокут пусковые чемоданчики страшных управляемых ракет, пробивающих сперва первый противокумулятивный слой, а потом прожигающих до метра закаленной стали… А вот фугасов на западной дороге нет! Поставили фугасы на юг, поставили и на север! Догадывались, что может командир схитрить: пойдет крюком да обходом.

Но… через Готембо? Потом-то куда?

Попались, толстокожие слоники. Попались. Командир у вас, видать, нетутошний. Не хаживал с монахами ко святым водопадам, не собирал грибы на склонах. А вот нечего было грибам обещать, что есть их не станешь… Выйдут танки на Готембо… выйдут. Не удержишь. Это в Чечне семьдесят вторые в атаку ходили с пустыми коробами динамической защиты, с незаряженными огнетушителями. И то по паре дырок от рпг держали. А ты из ручного противотанкового еще попади в тушку-то!

Четыре танка бьют по гребню и по дороге, пять подъезжают. Встала пятерка, навелась — лупят, а подтягиваются черепахи-БТР. Потом четыре танка. Потом опять БТР. И опять пятерка… Нет — четверка. Пятый горит. Или в днище, или в крышу. Связь все еще только короткая, что там — непонятно. Выскочат — все нормально. Нет… не выскакивает никто. Дальше, дальше, на перевал! Для этой работы на Урале сталь плавят, для нее, проклятой, гильзы прессуют, для нее Иван да Павел сшивают траки коваными пальцами, для этого мужчины в армию идут… а им — плац ломами подметать, искать дедам сигаретку, да дачи генеральские строить… Зато живы останутся… Перекат — залп — еще перекат. Еще залп! Сдуть все с гребня к свинячьей матери!

Кто держит перевал? Артем, ты спецназер хитровыделанный, дядька твой шишка в командовании, неужто слухов не ловил? Кто нас держит? А хрен знает! Всем пилоты EVA требуются. Это тебе в жены, держи крепче. А там — кому на опыты, кому вовсе на органы.

Давным-давно известно, что у танка днище сравнительно слабое. И потому бьют железных слоников на обратных скатах высот: когда танк над перевалом высовывается и днище показывает. Но на всякую хитрую есть твердый. Если высовывается танк медленно и печально, то и жизнь свою так же заканчивает. А русские танки зовут летающими. Восьмидесятки турбинные на маневрах туристические автобусы обгоняют, а и семьдесят вторые мало уступят! Взлетает над гребнем первая четверка и тяжело ухает на подвеску. Первый… Второй… Третий… Стоит третий: хана подвеске. Четвертый обходит его справа — и ловит птур в борт; искры; дым; огненный шар! Башня подлетает в дымных клубах, переворачивается — а третий установку с птурами выцелил, да осколочным! И не плачет никто в третьем: установка с людьми куда как выше башни четвертого взлетела. Мелочь, а приятно!

Прошли! Прошли танки! Фугасы бы их остановили: надежная штука. Те самые фугасы, что на северной дороге весь жаркий день ставили, потому что утром засекли перед перевалом пару разведчиков. Хорошо Артем сбегал, спасибо от всей геройской роты!

Не удержали танки на ударе снизу, не поспели выцелить, пока те хребет перескакивали — ну, для того ж и задумано! А пулеметики с вершины бессильны. Мало их на гребне осталось, да и живут они недолго: двенадцать секунд по нормативу на прицеливание; а жить захочешь, за восемь совместишь все положенные черточки-флажочки, и кнопочку нажмешь, и стопор убрать не забудешь! Шлеп — и нет ни пулемета, ни второго номера с биноклем, ни снайпера. Дырка в склоне, привет японским горам от уральской стали!

Теперь защитникам перевала только и остается: наводить управляемые ракеты, которые перед самой целью горку делают и бьют в крышу. Стая дятлов может задолбать небольшого слона. Да кто ж им даст! Лупят проскочившие танки осколочно-фугасными куда придется, дымовые гранаты во все стороны кидают, брикеты динамической защиты лопаются в свой черед, сбивая кумулятивные; да беззвучно в адском шуме вихляются стволы "штор" — должны бы птуры на подлете ловить… А четверка вот не спаслась.

Сигнал! Нам сигнал.

Девку свою держи крепче, щас полетим! Вот, Артем, я тебе обещал сказать, кто я да откуда. Я из выдуманного мира, из параллельной реальности. Мне досталась в этой пьесе очень маленькая роль, я статист, раскрашенная декорация… Будешь писать мемуары — Тем! Придумай меня живым!

Ну — Тор да поможет!

Газ в пол — пошли-пошли-пошли, девушек в охапку держат, а кто держит, летают по отсеку, ищут пятый угол; дизель стучит ровно… Ровно… Ровно… Проходим, проходим, проходим… В триплексах небо! Во всю ширь небо, далеко на горизонте море… Летим! Рожденный ползать летает страшно!

А потом удар всем брюхом по земле, а кресло чуть с ремней подвески не оторвало! Рычаги до упора, торсионы скручены до скрипа; визг; треск; грохот!

Малый газ. Едем?

Едем! Мы едем-едем-едем! Артем! Мы прошли! Подвеска цела! Мы прошли! Прошли!