Сборник по ЧЖ:NGE

Сейчас Мари не до процентов синхронизации — извернувшись, она отбросила две торпеды спутной струей винтов, одну просто оставила за спиной… а последнюю нагло перерубила невидимым лезвием АТ-поля! И ведь получилось!

А еще Мари махнула белой рученькой — и отправила следующий трехторпедный залп по противнику. Вряд ли у него запасены тучи ложных целей и сотни постановщиков помех.

И тут драйвер-прима вспоминает строчки, поднимавшиеся по экрану перед боем. Если это и впрямь русский «Оскар», то у него вполне могут быть в аппаратах ракето-торпеды. Подводный старт, полет над волнами, удар в воду — и выпуск маленькой по меркам подводников сорокасантиметровой «иголки» — торпеды УМГТ с ядерной боеголовкой.

А еще в ракетных шахтах неизвестной подлодки могут оказаться самые обычные ракеты с теми же ядерными зарядами. Ракеты противокорабельные… но могут быть и универсальными! А заряд, рассчитанный на авианосец, подлодку перебьет походя. Вот как сама Мари только что торпеду перехлестнула.

Ядерный взрыв — единственное, что может разрушить АТ поле.

Ядерный взрыв уничтожил ангела Гагиила. Тоже под водой, кстати!

Не в силах сдержать беспокойства, Мари тянется незримым лепестком АТ-поля к вражеской лодке.

И с ужасом видит, что у вражеской лодки тоже есть поле!

Слабое — скорее аура, чем полноценное поле. Оно не защищает, не атакует. И его спектр — не ангельский синий, но и не НЕРВовский искусственно-красный. Поле — белое. Цвета снега или режущего пламени водородной горелки!

«Если это колумбийцы… то АТ-поле цвета кокаина?» — думает Илластриес, и тут же понимает: никак это не могут быть торговцы наркотиками. Слишком хладнокровно отстреливались. Слишком аккуратно, без лишних размахов, делали виражи при уклонении. Водитель малолитражки не тотчас привыкает к массе автобуса; только опытный автомобилист может вкатить многотонную машину задним ходом в воротца и не сорвать зеркала… Именно так — чисто, уверенно, как по собственному двору — крутилась неизвестная подлодка массой двадцать четыре тысячи тонн…Военные моряки!

Чьи???

И вот сейчас Мари пугается всерьез! Пальцы дрожат, спину трясет в лихорадке, колются иглы нейроконтактов, а не будь LCL в капсуле — пот бы заливал глаза.

И запах — почему-то все пахнет потом… как там, в медблоке перед началом боя. Так это они все — боялись? Это вот так вот пахнет ужас?

Если сейчас контакт порвется — как на последней симуляции? Если я не выдержу??

Син!!!

«А ведь ему легче было,» — неожиданно спокойно понимает Мари, — «Шинковать инопланетную хрень куда как проще, чем сейчас приговорить человек сто экипажа, виновного только в том, что у нас и у них разные коды опознания…»

* * *

В полумиле от «Морриган» медленно, продувая балласт чуть не хором через соломинку, выскребается хотя бы на перископную глубину побитый крейсер проекта 949А. Расстояние от легкого корпуса до прочного — три с половиной метра! Это, видимо, и спасло.

Но противник никуда не делся. И непохоже, чтобы сильно пострадал. Хотя какое-то время акустик ничего не мог разобрать во взбаламученной воде — но взрывов торпед слышно не было, ни одной! Ловко увернулся, буржуй проклятый.

И кстати — с чего взяли, что это янки?

Да кто бы ни был, а стрелять он первый начал. И это уже факт, не оспоришь. Ведь не сопровождение, не учебная атака, даже не вытеснение, которое кончается то тараном, то навалом. Это выстрел, и это — война!

Что же там — наверху — происходит? С чего все началось?

Главное: что теперь делать?

Командир крейсера думает долго. Целых пять минут.

Потом открывает сейф и вынимает конверт. Вызывает ракетчика. Вошедший офицер хочет сказать: «Да Вы же совсем седой, командир!»

А потом видит в его руках конверт с кодами и тоже седеет на месте.

* * *

Светлые-светлые волосы растрепались и плывут в LCL облаком. Мари не знает, сколько прошло секунд; Мари не ощущает холода или боли от контактов; не знает, что в блоке управления ее подружка Шерил таращится на цифры синхронизации: шестьдесят четыре процента!

Мари открывает дверцу и входит в легкий вагончик городского метро Токио-три, который она столько раз видела на скопированной видеозаписи. Вагончик пуст; залит светом летним, золотистым. На пятом ряду, на жесткой деревянной скамейке сидит ее мечта — Синдзи Икари. Но только Синдзи не в форме и без оружия; и непривычно мягок взгляд Икари…

И голос — голос как будто бы снаружи вагончика:

— Чего же хочешь ты, человек?