Сборник проза и блоги

— Кому? — я делаю вид, будто не понимаю. Хотя наша беседа доставляет мне истинное удовольствие.

— Жабе, — расстроено сообщает Персакис, — ты сделал ребенка ее племяннице?

— Тебе не понять, — бросаю я чувствуя себя победителем, — ты мне обещал детализацию разговоров того щавеля с праздничной конторы.

— Да, — он берет секундную паузу, я слышу щелчки клавиатуры. Звякает ложка в стакане. Айвен нервничает и нервно сдвигает ее по столу.

— Ну, так что?

— Только пришла, — уверенно врет он. — Сейчас вышлю тебе. В ней много неинтересного мусора. Но этот чудик постоянно наяривает на консервную фабрику «Найа Лоримеру», тебе это о чем-то говорит?

Я начинаю дышать медленно, тщательно слушаю свое дыхание. Вдох-выдох, воздух застревает в бронхах. Сладкие, как бабушкин поцелуй. Главное теперь не запутаться в этой паутине. Избрать правильное направление ведущее прочь от окружности, по которой я бреду.

— Ты еще здесь? — беспокоится начальник технического отдела.

— Да, — говорю я, и думаю, что мне понадобится тачка. Иначе, мне грозит стереть ноги до колен. Порт огромен, и передвигаться по нему нелегко.

— Так, что? Интересная информация?

— Кидай детализацию, — предлагаю я вместо ответа. Айвен послушно клацает кнопкой.

— Ушла.

— Спасибо, мек! — искренне благодарю я. Быть великодушным во всем, моя главная черта.

— Обращайся, — кисло говорит он.

Я сочувственно хмыкаю ему напоследок. Бетонная Жаба держит обещания. Интересно, в каких пределах простираются мои полномочия? Может быть, отжать у Айвена тачку на время? Понятно, что для визита в порт ни одна дежурная не подходит. Та публика, которая там отирается, все наши машины знает наперечет. Может определить по чиханию двигателя номерной знак. Дежурная, совсем не вариант, если я не хочу остаться там навсегда.

Электромобиль Персакиса. Я обдумываю эту мысль. Всё-таки нет, слишком привлекает внимание. С таким же успехом я могу появиться там в клоунском прикиде, хотя, по большому счету я и так его ношу. Во всяком случае, большинство работающих в Конторе так к этому относится. Может быть, кроме ма’ам графини и еще пары человек, знающих истинное положение дел.

Итак, обмылок Айвена отпадает. Кабриолет Его Величества? Тоже нет, его прекрасно знают. Тем более он светился в новостях, когда Рубинштейн таранил самолет. Прямо так: с нелепо торчащим верхом, оторвавшимся от скорости и монументальной гипсовой ногой Мастодонта на его фоне.

В сухом остатке остается ничего. Ни одного средства передвижения, которое позволит мне быть невидимкой. Кроме, конечно, чумового динозавра самого Трилобита, за которым при движении тянется черный масляный след. Эту идею я обмозговываю тщательнее, тачку Мозес только купил. И она еще не примелькалась.

Я прокручиваю список соединений Бенджамена Уокинга, присланный Айвеном. Начальник технической службы был настолько любезен, что бонусом приложил к нему фотографию старого лысого сыча с кустистыми бровями. Тот презрительно смотрит на меня исподлобья. Смотрит, будто я только что подрезал его бумажник.

Не сейчас, старина Бенджи, я еще тобой не занимался вплотную, думаю я, автоматически отмечая номер Мастодонта в списке прочих. Тот позвонил хмурому деду, организующему праздники, и пропал. Интересно.

Номер консервной фабрики выделен маркером. Несмотря на обиды, Айвен всегда честно подходит к своим обязанностям. И поставить ему в вину нечего, кроме, пожалуй, ярко розового цвета, бьющего по глазам через экран.

Номер, дата, время звонка, продолжительность. Пробегаю пару страниц. Действительно, старикан постоянно висел на телефоне. Еще одна деталь, которую я подмечаю, перед тем, как набрать Рубинштейнихе по поводу колымаги ее благоверного, это то, что Уокинг любитель погреть уши в любое время суток. В половину первого ночи, утром в четыре часа, два часа ночи, четверть одиннадцатого — словоохотливый старец. Интересно, он когда-нибудь спит?

— Алло, миссис Рубинштейн у телефона. Кто говорит?

Старая сплетница себе не изменяет. Получает информацию сполна, еще до того, как собеседник дойдет до сути.

— Миссис Рубинштейн? Это Макс.

— Ах, это вы? У вас есть сведения о бедном мистере Рубинштейне?

— Пока нет, — сообщаю я и открываю рот в попытке перейти к главному. Открываю и тут же захлопываю, потому что Трилобитиха сообщает мне то, отчего у меня начинает медленно закипать мог.

— А он мне звонил, — говорит она и на всякий случай шмыгает носом, обозначая подготовку к потоку слез.

— Рубинштейн? — глупо уточняю я.

— Да, сообщил, чтобы я не волновалась, ему надо было на время уехать по делам.

— С какого номера он звонил? — я пытаюсь выудить как можно больше информации, пока она не отворит затворы и не затопит меня эмоциями. Моя собеседница прерывается на пару секунд, а потом по цифрам диктует мне то, отчего я забываю про катафалк Мозеса насовсем.

— Вы уверены, миссис Рубинштейн?