Сборник рассказов

Кроме меня с папой и Боряновых родителей, на этом празднике жизни накидывалась халявным винегретом куча прожорливых и незнакомых мне людей, среди которых особо выделялся странный пожилой мужчина в рыболовной сети на голое тело с волосатыми сосцами. Мужчину звали Кузьмой, и он был гомосексуалистом. Это знали все, кроме моего папы. Папа у меня с предрассудками, и непременно возжелал бы трагической и немедленной гибели Кузьмы, за которой последовали бы серьёзные травмы Боряновой мамы. Благодаря которой этот немолодой фрик был зван на торжество. Мамой, безусловно, руководила корысть. Боряном тоже.

Кузьма, судя по его дырявому гардеробу, мог спокойно приходить на молодёжные вечеринки, не скрывая своей ориентации. А это мог себе позволить только очень богатый человек. На всякий случай я даже подсела к Кузьме поближе и пожаловась на отсутствие лисьей шубы. А ведь на дворе уже холодный ноябрь, и без шубы я непременно умру. Кузьма ласково потрепал меня по торчащей в разные стороны неудачной химической завивке, но при этом, не моргая, плотоядно раздевал глазами мёртвого Чибиса, которого оторвали от унитаза, и бросили на диван, в опасной близости от голубого рыболова.

— Этот. — Я твёрдо и уверенно ткнула пальцем в толстого незнакомца с вороватым взглядом, который крысил из моей тарелки колбасу. — Вот этот хуй будет моим телохранителем. Если я приду на вашу местную дискотеку с человеком, у которого такая мерзкая харя и такая жирная срака — ко мне ни один гопник не подойдёт. Побрезгует.

— Нет. — Сурово отрезал брат. — Этому я сестру не доверю. Он же тебя за банку тушёнки на органы продаст, не раздумывая. Доверяю я только Чибису. А Чибис, как видишь, захворал. Так что или возвращай его в строй, или слушай «Путану».

— Я могу сделать ему клизму! — Засуетился Кузьма, и протянул сухие тощие ручонки к трупу. — У мальчика алкогольное отравление! Ему надо промыть желудок!

— Через жопу желудок не моют. — Я отпихнула голубого конкурента, и закрыла тело Чибиса собой. — Это мой клиент, дядя.

Кузьма опечалился и стрельнул глазами в Боряна. Брат мгновенно протрезвел, и несколько секунд в нём боролись инстинкт и корысть. Корысть победила, и Борян выпил водки. Много и залпом. А я осталась с телом Чибиса, и при огромном желании сделать всех местных тёлочек на этой говнодискотеке своим роскошным танцем.

В ход пошли испытанные методы экстренного отрезвления: натирание чибисовых ушей, пиздюли и марганцовка. Времени было мало, прожорливые боряновы гости в большинстве своём уже давно и выразительно топтали танцпол местного клуба под Петлюру, а я пыталась оживить своего телохранителя, параллельно отгоняя от него жадного до тощих жопок Кузьму.

— Ну, я пошёл. — Пряча глаза, сказал брат, и боком двинулся в сторону входной двери. — Хорошего тебе вечера.

— Стоять! — Заорала я, и звонко ударила Чибиса по щеке. — Дай мне ещё минуту, и я реанимирую эти мощи!

— Идите, Лида, — надрывно повысил голос гомосексуалист, и пододвинулся к Чибису ещё на один шажок, — идите и развлекайтесь. А я займусь вашим мальчиком.

— Пошёл нахуй, пидор! — Мёрвый Чибис широко открыл глаза и почти ровно сел на диване. — Дайте мне воды, топор и ботинки! Я попью, угандошу Кузьму и пойду на дискотеку!

— О, что я говорил? — Восхитился брат. — Прекрасный человек Чибис. Надёжный товарищ и гомофоб. Поедемте скорее кутить, господа!

«Поедемте», конечно, было метафорой. Ехать надо было пешком через двухметровые сугробы, километра три. К такому крестовому походу я была совсем не готова, и очень быстро увязла в снегу своими тонкими ножонками, обутыми в выёбистые и модные сапоги-чулки. Прекрасный товарищ Чибис, выпив воды, потревожил в своих внутренностях плотный слой спирта, и упал как подстреленный в сугроб, вниз лицом.

— Боря-я-я! — Отчаянно закричала я в темноту, ориентируясь по отдаляющемуся хрусту шагов. — Боря! Твой надёжный Чибис снова впал в кому! Я его не дотащу!

— Идите, Лида. Идите и развлекайтесь. А я займусь вашим мальчиком. — Раздался за спиной вкрадчивый шёпот и я вздрогнула.

— Идите вы нахуй, друг семьи. — Попросила я почти умоляюще. — Идите и выебите кого угодно, только не Чибиса. Он мне самой очень нужен.

— Зачем ты так, Лида? — Кузьма укоризненно покачал головой, и заботливо отряхнул снег с моей куртки. — Я, безусловно, не скрываю своей ориентации, но это же отвратительно — насиловать ребёнка в бессознательном состоянии. Ему нужна помощь, а я врач. Я отнесу его к себе домой, промою мальчику желудок, и дам абсорбентов.

Я прислушалась. Боряновых шагов уже не было слышно. С минуту во мне боролись два чувства: чувство сознательного гражданина и желание сделать местных тёлок своим кордебалетом. Не к месту вспомнилась песня про путану, и кордебалет победил в ту же секунду.

— Забирайте. — Я отошла от тела Чибиса, и вскинула глаза на доктора-гея. — Только знайте: я вам всё равно не доверяю. Мой брат жестоко отомстит вам за Чибиса. А ещё я скажу своему папе ваш адрес. Вы умрёте страшной смертью.