Сборник рассказов

Они свернули в низкую арку, над головой на сводчатом потолке виднелись какие-то металлические пластины и крупные гайки, а шаги отдавались негромким эхом…

— Это очень старые бани. А через этот проход можно попасть в следующий переулок…

Он подсадил ее на высокую ступеньку, и они оказались во дворе, окруженном старинными зданиями, и со странным стеклянным фонарем на асфальте — стекло запотело и оттуда доносился какой-то шум.

— Это все от бани. А арка выходит на следующий переулок, тоже носящий название улицы — тут несколько достопримечательностей. Если отбросить те, что из моего детства, то останется мемориальная квартира великого художника, о которой я тебе уже говорил, да институт с мировым именем офтальмолога…

— Гельмгольца?

— Да. Его старинная усадебная частью выходит вон туда, на широкое Садовое кольцо… Я тебя уже замучил?

— Ты не мог бы появляться почаще и вываливать на меня за один раз поменьше информации?

— Если бы мы пошли с тобой направо, то пришли бы опять на Покровку. Но на углу нет старого здания кинотеатра — там тоже был небольшой зрительный зал был на втором этаже и там я впервые тискал девочку… Теперь там здание крупного современного кинотеатра. И с этим местом было связано многое в моей жизни… А кругом там — памятник на памятнике, и не только из моего детства… В приходской книге несуществующей теперь церкви есть запись о рождении моей мамы… Но мы пойдем налево.

— Слушай, я чего-то не понимаю, или… Что случилось?

— Не обращай внимания. Просто я очень давно не был в этих местах. А вон в том доме я тоже… тоже жил некоторое время…

— Садовая теперь тоже другая, забитая машинами… Но кое-что осталось. Обернись. Что видишь?

— Старый дом, подъезд… Как будто дом зажат с боков другими…

— Это дом в три окошечка Алексеева, которого больше знают как Станиславского… Там есть… был зрительный зал, в котором долгое время была столовая…

— Вон тот дом — дом МПС, построенный еще Дзержинским, дальше один из высотных домов — родственник Пизанской башни, а тут старинная усадьба, где разместился почтовый ящик, а по легенде когда-то жила Салтычиха…

— Станиславский, Дзержинский, Салтычиха… Слушай, у меня уже голова идет кругом!

— Почему бы и нет? Там, в переулке, который мы прошли, дворец Юсуповых, где долгое время размещалась Академия сельхознаук, а теперь ее уродуют реконструкцией… А это памятник советского конструктивизма — старый выход из метро. Красиво, правда?

— Очень! Я не обращала раньше внимания, когда выходила с этой станции, какая она красивая…

— Идем, идем… Улица Мясницкая, потом Кирова, потом снова Мясницкая — улица старая и еще не очень изуродованная. Но, пожалуй, я тебя пожалею и сокращу немного экскурсию… Но обойти здание постройки Корбюзье нельзя, здесь с самого начала прописался Госкомстат. Здание исходно ориентировано на другую сторону — фасад с другой стороны, теперь там проспект Сахарова. А первый этаж изуродовали давно — его просто не было, а были колонны, которые поддерживали все здание…

— Много старинных усадеб еще сохранилось, я уже и не помню, чьи они были и что там теперь… Но тут есть один маленький домик, который прославился своим постояльцем, хотя и временным… Вон, в конце того забора, перед зданием Корбюзье, видишь…

— И кто же это?

— Сталин. Он некоторое время жил здесь в 1941 году, а рядом, под землей, около станции метро Кировская, располагался командный пункт Совета обороны. Большое здание рядом всегда было из разряда особых, секретных, а теперь, кажется, им владеет радиоэлектроника. По крайней мере окна на площадь со специальными стеклами…

— Нет, пойдем мы не туда, а к тебе, к Грибоедову. Это здание института машиноведения — тоже старинное, но его фасад вблизи не виден, а он очень интересен. Но обрати внимание на эту старинную усадьбу…

— Да, очень красивое здание… Там какая-то морская организация, якоря и пушки…

— Чья усадьба — не помню. Но тут помещался институт благородных девиц, где когда-то до революции училась моя бабушка… не родная, но для меня — бабушка…

— Не может быть! Она была дворянка?

— Она была поповна, дочь деревенского батюшки… Но, видимо, институт был таков, что ее приняли… А вот и твой Грибоедов, хотя осталось еще очень много достопримечательностей, но время неумолимо…

— И ты опять исчезнешь на неопределенный срок… Но все равно спасибо тебе! Теперь я смогу ходить по этим улицам и вспоминать… и тебя тоже…

— Где здесь производят брак?

— Что?..

— Где здесь браки делают? Привет!

— Ой, ты меня напугал! Привет! Ну, никак тебя не ждала! Откуда ты взялся?

— Убежать можешь?

— Как это убежать?

— На некоторое время. Ненадолго?

— Но это невозможно! Нас всего двое дежурят!

— Я так и думал, и поэтому написал эти несколько страничек… Привет!

— Куда ты? Останься, поговорим…

— Будь счастлива!

Я прошу прощения у читателя за некоторое смешения времен в тексте, но все остальное — истинная правда.

АРХИПОВНА

Мы часто туда ездили в командировку.

С утра самолет, потом трамвай и автобус.

Уже вечером — расстояние и часовые пояса — выходим на первом перекресте проспекта Ленина.