Сборник рассказов. Бармалеева пустота

Настоящая женщина всегда опаздывает. Хотя бы на секунду. Никита заявилась на полчаса раньше. При чем, я понял это по терпкому аромату Troki — девичьего винограда, который ковром покрывает одну стену моего загородного дома. Но я уже был в малиннике, который сам сконструировал под сенью лип и дубов — запах винограда проник и туда.

Я поспешил к порогу, который разделял прихожую и рощицу.

На первый взгляд внутри было пусто. Но монитор выдал информацию, что приглашенный посетитель Никита перебрал каталог с музыкальными и текстовыми файлами, папку с изображениями, изучил мои персональные данные, не вошедшие в официальную базу профиля. «Гюльчатай, покажи личико, молви словечко», — подумалось мне.

Она предстала и заговорила:

— Мне нравится у тебя, дружище Бим, — Никита протянула к моей холке пару робких отростков и потеребила молодыми листочками загривок.

— Мой взор услаждает твоя нежная зелень, подружка Никита. А твое прикосновение приятственно щекочет мои поджилки.

— Мне хотелось познакомиться с тобой под жужжание пчел среди аккуратных ульев…

— Жужжания будет хоть отбавляй, как только ты расцветешь, Никита. А теперь взгляни на эти дуплистые липы и дубы — чем не пасека?

— Ах, мой четвероногий друг, дикие пчелы меня еще не опыляли…

— Они энергичнее и злее домашних, моя древовидная подружка — тебе должно понравиться.

— Пора цвести, — и Никита покрылась соцветиями.

— А мне пора линять. Продолжим встречу после опыления! — на ходу протявкал я, перепрыгивая порог прихожей.

Рой остервенелых пчел из дупла ближайшего дуба облепил Никиту.

Скоротечно время, когда переключаешь его. И вот уже дозрели ягодки на Никите, пчелы запечатали дупла, а деревья оделись в желтые, багряные и золотисто-коричневые наряды. Я побегал среди голых кустов малины, погавкал на ворон, разгрыз пару опавших желудей и пригласил Никиту в дом.

— Это была интересная прогулка — одно из лучших посещений странички! — рделась багряной листвою гостья.

— А много их было? — не рассчитывая на откровенный ответ, грустно спросил я.

— И не сосчитать! — радостно выпалила она. — Но только ты, Бим, совсем не похож на всех.

— А чем же?

— Неординарностью.

— Я едкий и не такой радостный, каким хочу казаться.

— Давай раскроемся по-настоящему, — вдруг предложила Никита, — хочу увидеть, как ты выглядишь на самом деле. А тебе, наверное, не терпится посмотреть на меня. Не уверена, что понравлюсь тебе…

— А многим не понравилась?

— Никто меня еще не видел настоящую.

— Хм, — воодушевился я, — ты уже супер, Никита.

— Мне нравятся романсы, женские сериалы…

— Чувствую томление души и плоти…

— Мне хочется ждать мужа и кормить его вкусной едой…

— А я люблю гладить…

— Договорились: я стираю, ты занимаешься глажкой.

— Договорились, — обреченно вздохнул я.

— Я составляю списки продуктов — ты бегаешь по магазинам.

— Ага, — еще обреченнее выдавил из себя.

— Что, Бимчик, приуныл? — в ее голосе звучало озорство.

— Мне показалось, что в системе конструирования миров и образов произошел сбой…

Никита звонко рассмеялась.

Я начинал злиться. На всё и всех. И в первую очередь на себя. Я недовольно уркнул, схватил Никиту за лозу и выволок ее из прихожей в комнату. Придуманные образы слетели и передо мной оказалась девушка лет двадцати с длинными светлыми волосами, в облегающем фигуру трико и в изящных туфлях-лодочках.

«Какая изумительная нелепица!» — офигел я, а вслух пробормотал: — Да, вот именно такой я и представлял… Нет, зачем же я вру: совсем не такой… Совсем никакой.

— У меня чувство, — с видом Фомы неверующего, медленно сказала Никита, — когда действительность огорошила ожидание…

— Да, я всегда всех расстраиваю своим внешним видом…

— А я расстраиваю реальностью.

— Не понял.

— Мой конструктор продвинутее твоего, — вздохнула она, — и такой, какую видишь перед собой, я была лет двадцать назад.

— Подожди, Никита, — не верил я, — но от тебя веет теплом, натуральными запахами, ты осязаема, — я дотронулся кончиками пальцев до ее бледно-розовой кожи, отчего ее лицо покрылось легким румянцем. — Как такое возможно?

— Приложение оцифровало генетический код и я могу появляться в таком возрасте, в каком есть фото в моем виртуальном архиве.

— Так вот почему твой профиль пуст. А виноградная ветвь?

— Я люблю виноградные вина, — просто ответила она.

— Я хочу увидеть твое последнее селфи.

Никита обернулась вокруг себя и я увидел женщину. С едва заметными морщинками возле глаз. С парой серебряных нитей в волосах, заплетенных в тугую косу. На лице печать от перенесенной доли, скрашенная мягкой ироничной улыбкой. «Я точно не достоин такой замечательной женщины, — с глупым лицом перевел взгляд на свой излишне обозначившийся живот. — И вина у меня нет, и волосы выкрасил в каштановый цвет, и эта дурацкая толстовка из прошлого века… Пора прощаться».

— Надеюсь, в этом доме найдутся реальные бокалы? — прервала мое душевное самобичевание Никита.

— Да-да, конечно, — излишне торопливо ответил.

Никита держала в руке глиняный сосуд в форме бутыли.

«Вот это женщина: обаятельная, предусмотрительная!» — Я еще сомневался: — Неужели ты хочешь выпить со мной?