В какой-то миг Велько почудилось, что вихрь на вершине кургана заплясал в такт пению струн. Затем вдруг взвыла метель, бросилась на него словно рысь… Сраженный незримым ударом Велько упал навзничь, успев прижать к груди гусли.
Громко хлопнула, закрываясь, окованная железом дверь.
Ледяное дыхание угасло, темное облако расточилось в воздухе.
В тот же миг Нежата, опомнившись, кинулся к брату и принялся трясти его:
— Велько! Очнись!
Прозрачные зеленые глаза Велько неподвижно смотрели в звездное небо.
«Морозко забрал моего брата, — цепенея, подумал Нежата. — Унес его душу в свой ледяной удел!»
Велько открыл глаза. Он стоял на поляне, и вокруг все было белое. Белый снег, белые деревья… Только в беззвездном небе полыхали зеленые вихри. Никакого холода он больше не чувствовал — и сразу понял, что это означает. Глубокая печаль охватила его душу. Он рос воином и был приучен не боялся гибели… Но так рано, так напрасно?
Велько опустил взгляд и увидел, что по-прежнему держит в руках гусли.
«Ах вот как, — подумал он. — Ну тогда мы ещё поборемся…»
Шелестящий шепот, подобный шороху ветра в сосновых кронах, прозвучал сразу со всех сторон.
— Еще как, батюшка-мороз, — кашлянув, отозвался Велько. — Как в бане!
— Как не порадовать тебя, добрый хозяин зимы? — отозвался юноша, ударил по струнам и запел.
Странно и неуместно звучала песня, славящая новорожденное солнце, в этом краю вечной зимы и беззвездной ночи. Велько и сам не знал, почему выбрал именно ее. Может, потому что в ней звучала надежда — все, что ему сейчас осталось. «А может, — подумал он, — потому что зимний Велес точно так же, как и мы, с нетерпение ждет приход нового солнца…»
— Я бы рад, да мне домой пора, — вежливо возразил Велько. — Навья ночь к утру движется, новое солнце встречать пора! Слышишь его приближение? Чуешь его теплые лучи?
Велько убрал гусли в тул и скинул полушубок.
— Уф, жарко!
Морозный ветер с размаху ударил его, словно о незримую ледяную стену. Сердце парня болезненно сжалось, горло перехватило — не вздохнуть. Велько стиснул зубы и стащил с себя рубашку.
— Жарко, мочи нет! — процедил он. — Еще немного, и загорюсь!
Он раскинул руки и упал в снег.
В тот миг, когда жгучий мороз опалил его тело, оно вспыхнуло пламенем, превратилось в чистую мощь. Велько расхохотался, взмахнул легкими огненными крыльями, в которое обратились его руки, и взлетел над застывшим лесом…
Велько вздохнул и опустил веки. Рука его разжалась, гусли выскользнули на снег.
— Хвала богам! Дышит! — радостно заорал Нежата. — Жив, братец!
Вспомнив про свой, — или уже не свой? — мертвый хирд, Нежата быстро огляделся. Однако тех и след простыл. Нурманы будто растворились в зимней дубраве. Чешуйка Великого Хауги так и висела на шее Нежаты. «Потом разберусь с ними», — подумал он, снова склоняясь над братом. Велько ровно дышал, лицо его было спокойным, бледное лицо понемногу розовело… «Он вернулся, — подумалНежата. — Он просто спит…»
— Господин… — робко послышалось поблизости.
Нежата поднял голову. Он и забыл про девушку. Славуша стояла неподалеку, у кромки застывшего озера, с таким лицом, будто только что проснулась и еще недо конца понимала, где сон, а где явь. Заметив, что Нежата смотрит на нее, она низко ему поклонилась.
— Велько… Прости, батюшка-Велес…
— Что?!
— Господин, я поняла, ты испытывал меня. Я сделаю все, что скажешь, в твой дом пойду… Только об одном прошу — отпусти того воина, который хотел спасти меня…
— Это кого? — изумился Нежата.
— Молодого синеглазого нурмана, который собирался вынести меня с капища…
— Арнгрима?!
Нежата было собрался расхохотаться, новдруг ощутил приступ ярости— аж захотелось притопить Везунчика ещё раз. «Это что же, я ревную ее? — осознал он. — К дохлому нурману?» Заставив себя успокоиться, он холодно усмехнулся.