Сборник статей

Впрочем, становясь абсолютной, власть подписывает себе приговор. Абсолютная власть, которая зиждется исключительно на предвидении, на превентивном уничтожении противника, на тотальной безопасности и тотальном контроле, — такая власть символически уязвима: ей не остается ничего, кроме как обратиться против самой себя. Быть может, точно так же, как задуманный, но не совершенный поступок выдает внутреннюю тревогу, терроризм заставляет новый мировой порядок обнаружить свою слабость, свое внутреннее бессилие? Именно в этом и заключается «ад власти». С точки зрения нового мирового порядка 11 сентября было не чем иным, как чудовищным вызовом, брошенным этому порядку и лишившим его уверенности в себе. Что же касается новой войны, то адекватным ответом на этот вызов ее считать нельзя, — за то унижение, какое испытала власть во время катастрофы 11 сентября, эта война отомстить не сможет. Есть что-то пугающее в той легкости, с которой виртуальный мировой порядок вторгся в «реальность».

То, что совершили террористы, было событием странным, невыносимо странным. Нынешняя «псевдовойна», к числу событий не принадлежащая, наоборот, придает террору пугающую обыденность.

Порнография войны: низость и гнусность американского могущества

24 мая 2004, «Liberation», Франция

Источник — ИноСМИ

Всемирный Торговый Центр — удар электрошоком по могуществу, унижение, которому подверглось это могущество извне. Фотоснимки из тюрем Багдада — хуже, это символ разрушительного унижения, которому подвергает себя мировое могущество, в данном случае американцы, и эти снимки стали электрошоком стыда и грязной совести. Вот чем связаны эти два события.

Оба они вызывают бурную реакцию всего мира: в первом случае это чувство шока, во втором — гнусности.

В случае 11 сентября — волнующие изображения грандиозного события, во втором случае — изображения, опошленные чем-то, что, по сути, противоречит самому понятию «событие». Это просто «не-событие» нецензурной пошлости, жестокая и банальная деградация не только жертв, но и сценаристов-любителей этой пародии на насилие. Ведь самое худшее состоит в том, что речь здесь идет именно о пародии на насилие, о пародии на саму войну, о порнографии, ставшей крайней формой низости войны. Войны, неспособной быть просто войной, на которой просто убивают, и которая выдохлась, превратившись в комически жестокое и инфантильное reality-show и безнадежную иллюзию могущества.

Эти сцены стали иллюстрацией господства, достигшего высшей точки, но не представляющего, что самому с собой делать дальше, имея власть без объекта, без конечной цели, не видя перед собой реального врага и осознающего свою совершенную безнаказанность. И оно, это господство, не может больше ничего другого, как причинять унижение по поводу и без повода, а, как известно, насилие, применяемое к другим, является ни чем иным, как выражением насилия, применяемого к самому себе. Оно не может ничего другого, как одним махом унизиться, опуститься и отречься от самого себя в виде извращенного остервенения. Низость и гнусность являются крайними симптомами могущества, не знающего, что делать с самим собой.

11 сентября стало глобальным воплощением реакции всех тех, кто не знал, что противопоставить этому мировому господству и не мог больше выносить его. В случае жестокого обращения с иракскими заключенными дело обстоит еще хуже: здесь само властное господство, не знает, что ему с собой делать, и не переносит самое себя, опускаясь до бесчеловечной самопародии.

Эти фотоснимки столь же опасны для Америки, как и те — с пылающим в огне Всемирным Торговым Центром. Однако, это касается не только Америки. Бесполезно перекладывать всю вину на американцев: адская машина сама запускает на полную мощность механизм чисто суицидальных акций. В действительности, американцев превзошло их же собственное могущество. И у них больше нет способов его контролировать. А ведь и мы являемся составной частью этого могущества. Ибо на этих фотоснимках выкристаллизована грязная совесть всего Запада, ибо за раскатами садистского хохота американских солдат, как и за возведением израильской стены стоит опять же весь Запад.