Сборник статей и интервью 1995-2000гг.

Итак, нужно изъять средства там, где есть сверхприбыли, и бросить их не в самые динамичные отрасли, а как раз в отстающие (но необходимые для выживания экономики и страны). Господствующие групповые интересы, точно так же, как и принятая всеми хозяйствующими субъектами логика максимизации прибыли, не допустят такого перераспределения. Но даже если бы можно было себе представить, что олигархи добровольно отказались от части своих средств в пользу государства, ничего путного бы все равно не вышло, ибо нынешняя российская бюрократия не в состоянии будет эффективно эти средства освоить.

Проблема вовсе не в том, что бюрократия «в принципе» неэффективна. И дело даже не в коррупции. Азия дает нам немало примеров насквозь коррумпированной власти, которая была в состоянии обеспечивать успешное экономическое развитие. Проблема в том, что современный российский аппарат насквозь пронизан групповыми интересами, развращен лоббированием и неспособен внутри себя к корпоративной солидарности. Соответственно отстаивать даже ограниченно понимаемые общенациональные или «государственные» интересы он неспособен в принципе.

Чечня

Здесь прогноз можно считать оправдавшимся только отчасти. С одной стороны, подтвердилось предсказание о том, что армия не сможет одержать победу в осенне-зимней кампании 1999 года, война затянется и чеченцы перейдут к успешным партизанским действиям. С другой стороны, не подтвердилось предположение о том, что еще до конца летнего сезона 2000 года чеченцы перейдут в широкомасштабное контрнаступление.

Откуда взялась ошибка в прогнозе - понятно. Как и большинство предсказаний будущего, он основывался на опыте прошлого. Поскольку армия в эту войну не предприняла ничего качественно нового, я предполагал, что чеченская сторона также будет повторять привычный сценарий. Это оказалось не так.

Военные объясняют отсутствие крупномасштабных наступательных действий боевиков тем, что основные силы повстанцев разгромлены и деморализованы. Но при этом сами же военные постоянно ожидали на протяжении всего августа и сентября большого чеченского наступления и к нему готовились (следовательно, для себя, не для пропаганды, оценивали ситуацию примерно так же, как и автор этих строк). Но наступления не последовало. Почему? Скорее всего, потому, что на данном этапе войны оно боевикам политически невыгодно.

К тезисам о правилах партизанской войны, публиковавшихся мною ранее в «Новой газете», наверное, надо было бы добавить еще один: партизаны наступают только один раз. Наступление имеет политический и психологический смысл именно тогда, когда ясно, что противная сторона уже не имеет моральных и политических ресурсов для продолжения войны. Тогда массовый выход повстанцев из подполья и превращение их в настоящую армию оказываются завершающим ударом, своего рода coup de grace, который завершает перелом и дает власти психологическую возможность подписать перемирие.

Такой момент в Чечне еще не наступил. Точнее, он еще не наступил в России. И не потому, что армия сражается лучше, чем ожидалось (она воюет не «лучше» или «хуже», а просто, как может). Стабильность ситуации в Чечне предопределяется относительной стабильностью в Москве.

А это, в свою очередь, обеспечивается высокими ценами на нефть.

Нефть

Здесь все сделанные мною ранее прогнозы полностью опрокинуты реальностью. Некоторым утешением служит то, что я ошибся не один, - практически для всех аналитиков, в том числе и западных, устойчивый рост цен на нефть стал неожиданностью. Но утешение слабое, ибо куда было бы приятнее оказаться правым в меньшинстве, нежели ошибиться вместе со всеми.

И все же почему все ошиблись? Потому, что практически все аналитики, включая автора этих строк, восприняли колебание нефтяных цен как чисто конъюнктурное.

Когда цена на нефть стала расти осенью прошлого года, казалось вполне естественным, что вслед за резким подорожанием последуют сокращение спроса и стабилизация рынка, после чего цены пойдут вниз. Весной-летом цены на топливо всегда падают, следовательно, так должно было произойти и в этот раз. К тому же производители нефти сами испугались слишком быстрого подорожания топлива и начали наращивать производство. Между тем рынок как будто взбесился. На рост предложения он реагировал еще большим ростом цен!

Самое неприятное для меня лично, что при всем своем скептицизме относительно «невидимой руки рынка» я упорно продолжал смотреть именно туда, куда она указывала, пока не сообразил, что ответ надо искать в совершенно ином месте.