Читаем Сборник стихов полностью

<p>«Кукует к вечности готовясь…»</p>

портрету из фильма К. Шахназарова «Сны»

Кукует к вечности готовясьлес от обочины раздетв нем на коряге гладиолусчуть сфокусируешь — кларнетну а на ощупь — веткой веткапотри её кора вельветнавсплеснут их пять не расплестидельфиньи жабры-лепесткиВедь кто-то положил сама лина место видное едваНас прочно чудеса досталино вот овал там пыль вдовапортрет похожий невозможноу стенки противоположнойшагнешь к нему как от негонет меж вами ничегоопушка разве что в белилахи оборотень-инструментпять лепестков из тех ленивыхдельфиньих лет<p>«Бесконечные шпалы долбежка стыков…»</p>Бесконечные шпалы долбежка стыковчерепашнее разве метеозондысутки трясся бы в тамбуре грязный сонныйда к себе проводник зазывает вникнувПод горилку палёную хрустнет цукеркаа за наших панёнок наутро повторимвихрь снежинок мелькнул задыхается кролембыстро небо уже за Полтавой померклоЗуб внесла золотой любопытством виляя(не расписаны явно и все по-простому)ржаньем прыснет щекоткою выдаст истомуискорежь меня к этому зависть стальнаяя ль пропью мастерство скоростного надрывамне бы ваших на тему белья одеялаоперетт с выясненьем куда что девалапарой где нам и как нам а эта красиваОбращайся он поручень вытрет во Львовечерез двое назад и обнял как от печкино когда размозжится тупик бесконечныйя забуду в чем трясся к нему наготове<p>Горбаневская Наталья. В лабиринте из мёда и воска</p><p>ЛОГОРИФМ</p>«Чело-чево»?Или «чело-ничево»?Человече,бьёшь челомили глотку срываешь на вече?Окунаешь в Дунае шеломили слушаешь вещие речи?Речи и вещи.Чем вещее, тем резче.<p>«Красная заря…»</p>Красная заряна исходе дня.Тень от фонаряимени меня.Имени кого?Кто такое я?Вещь ли, вещество,тварь ли, коиястала на нестылыйпуть, чтобы долезтьмирной, безболез —ненной, непостыдной…<p>«Побродячая сверхзадача и…»</p>Побродячая сверхзадача исверхпечаль (или попросту грусть),неминучее, что замучило,заучило тебя наизусть.Многоточие… вытри очи и,чтобы не было видимо слёз,всё раздай, основное и прочее,как поэт, уходящий в колхоз.<p>«Шел ночью дождь? Или не шло дождя…»</p>Шел ночью дождь? Или не шло дождя?А что ж тогда не шло, но топотало,рвалось, и рокотало, и роптало,и на стекло губами припадалобезжалостно, нещадно, не щадя,не различая, где светло-темнои где стекло, где неприкрытый ставень,расшатан, проржавел, богооставлен,над сиростью, над сыростью проталин.Да будет он прославлен заоднос косым дождем, с кривыми облакамии с их курчавыми овечьими боками…<p>«Чуять, не носом, а кожицей щек…»</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии журнал "Новый мир" № 3. 2012

Rynek Glówny, 29. Краков
Rynek Glówny, 29. Краков

Эссеистская — лирическая, но с элементами, впрочем, достаточно органичными для стилистики автора, физиологического очерка, и с постоянным присутствием в тексте повествователя — проза, в которой сегодняшняя Польша увидена, услышана глазами, слухом (чутким, но и вполне бестрепетным) современного украинского поэта, а также — его ночными одинокими прогулками по Кракову, беседами с легендарными для поколения автора персонажами той еще (Вайдовской, в частности) — «Город начинается вокзалом, такси, комнатой, в которую сносишь свои чемоданы, заносишь с улицы зимний воздух, снег на козырьке фуражке, усталость от путешествия, запах железной дороги, вагонов, сигаретного дыма и обрывки польской фразы "poproszę bilecik". Потом он становится привычным и даже банальным с похожими утрами и темными вечерами, с улицами, переполненными пешеходами и бездомными алкоголиками, с тонко нарезанной ветчиной в супермаркете и телевизионными новостями про политику и преступления, с посещениями ближайшего рынка, на котором крестьяне продают зимние яблоки и дешевый китайский товар, который привозят почему-то не китайцы, а вьетнамцы»; «Мрожек стоял и жмурился, присматриваясь к Кракову и к улице Каноничной, его фигура и весь вид будто спрашивали: что я тут ищу? Я так и не решился подойти тогда к нему. Просто стоял рядом на Крупничей с таким точно идиотским видом: что я тут делаю?»

Василь Махно

Публицистика
Пост(нон)фикшн
Пост(нон)фикшн

Лирико-философская исповедальная проза про сотериологическое — то есть про то, кто, чем и как спасался, или пытался это делать (как в случае взаимоотношений Кобрина с джазом) в позднесоветское время, про аксеновский «Рег-тайм» Доктороу и «Преследователя Кортасара», и про — постепенное проживание (изживание) поколением автора образа Запада, как образа свободно развернутой полнокровной жизни. Аксенов после «Круглый сутки нон-стоп», оказавшись в той же самой Америке через годы, написал «В поисках грустного бэби», а Кобрин вот эту прозу — «Запад, на который я сейчас поглядываю из окна семьдесят шестого, обернулся прикладным эрзацем чуть лучшей, чем здесь и сейчас, русской жизни, то есть, эрзацем бывшего советского будущего. Только для русского человека размещается он в двух-трех часах перелета от его "здесь". Тот же, для кого "здесь" и есть конечная точка перелета, лишен и этого. Отсюда и меланхолия моя». «Меланхолия постсоветского человека, — по-тептелкински подумал я, пробираясь вниз по узкой автобусной лесенке (лесенке лондонского двухэтажного автобуса — С.К.), — имеет истоком сочетание довольно легкой достижимости (в ряде социальных случаев) желаемого и отсутствие понимания, зачем это нужно и к чему это должно привести. Его прошлое — фантазмически несостоявшееся советское будущее, а своего собственного будущего он — атомизированное существо с минимальной социальной и даже антропологической солидарностью — придумать не может».

Кирилл Рафаилович Кобрин , Кирилл Рафаилович Кобрин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики