Сборник стихов. Том 2

Клавиатурой тщательно ввожу,

Не доверяя их карандашу,

Свои, с далекой перспективой, планы,

Писать стихи, снимать кино,

Сажать и собирать зерно,

Отстроить ферму, сыроварню,

Путевку в жизнь дать сыну, парню,

Любить красавицу жену,

Встречать и провожать весну,

Облагораживать пространство

На всех субботниках без чванства.

Post Scriptum. Мысли всякий раз,

Когда их рой, как в резонанс,

Суметь холодными мозгами

Их здраво обрамлять словами.

Хата с краю

Моя хата с краю,

Садик-огород,

Банька небольшая -

Черный дымоход,

Улица, соседи

С флагом ДНР,

Крики о победе

Про СССР.

Моя хата с краю

Задом-наперед,

Окнами к сараю

С банькой в хоровод.

Мне война не тетка,

Не махнет косой

Ниже подбородка,

Не возьмет с собой.

Моя хата с краю,

Но с утра, чуть тень

Танк броней качая

Въехал за плетень.

Окопался в грядки,

В землю и помет,

Виден на подпятке

Только пулемет.

А к полудню в хату

Угодил снаряд,

Разорвав как вату

Четырех солдат.

Моя хата с краю

Как и не была,

Только догорает

Куча барахла.

В руки дочь и жинку,

И худой баул,

Слезы в пелеринку,

В горло "караул".

Бегство без оглядки.

Сами как снаряд

Под бомбежкой пятки

Над землей летят.

Убежали. Крики:

"Пустите за дверь?

Горе горемыки,

Как же мы теперь.

Киев без работы,

Харьков гонит прочь.

А в Москве, как шпроты,

Нас, таких, точь в точь."

Сядем на ступеньку

У чужих ворот,

Может, в деревеньку,

Кто и позовет.

С краю даст избушку

Окнами на пруд,

Плошку и горбушку

И рубли за труд.

Будет домик с краю,

Сад и огород,

Банька небольшая,

Печь и дымоход.

Средневековый случай

Средневековье. Горы. Два села

На разных склонах заливной долины.

Две небольшие церкви. Две общины,

У каждой свой Святой. Колокола

В их честь всегда бьют одного числа.

В тот день выносят из церквей мужчины

В честь праздника села, свои святыни

И от угла несут их до угла.

Святые на плечах, как на вершине

Взирают на крестьян не без гордыни.

Им сыплют рис, и курится смола,

И громко воздается похвала.

Вдруг замечает кто-то, безымянный,

Что у соседей то, да их Святой

В деснице крестик держит золотой,

Не то, что наш, под бронзой – деревянный.

Другой заметил: – «И длинней на перст,

Чем наш святой животворящий крест.

От их креста безбожие и скверна!»

Тут вся деревня подхватила:– «Верно!»

«Они глупцы! Есть только наш Святой!

Он всемогущ и сотворяет чудо».-

Был тот же шум в деревне и другой,

И те же крики слышались оттуда.

Призыв трубы изгнать соседей прочь.

Оба села сошлись на битву в ночь

И вырезали полностью друг друга.

Это не сказка. Это быль точь-в-точь.

Но нам средневековье не наука.

Монолог алкоголика

Дружище, ну, давай еще по рюмке,

Прошу, не оставляй наедине

Молчать на отражение в вине

Или вздыхать на брошенные сумки.

Домой идти нет смелости. Жена,

Несчастная моя Тереза, дети,

Со мною молча нянчится она,

Даже достанет рюмочку в буфете,

Подлечит малость, снимет тряску, боль

От прожигающих суставы колик,

Я крест ее, ее на раны соль, -

Неизлечимый хроник – алкоголик.

А для детей, какой я им отец?

Чем им могу помочь, каким советом?

Не писаться, не спать под табуретом?

Я если что и знал, пропил в конец.

Четвероклассник сын, вот он в порядке,

Не как его отец, ни пык ни мык,

Я как-то раз тайком в его тетрадки

Взглянул, дружище, там другой язык.

Ты смотришь на часы? Тебя ждут дома?

Прошу, давай поговорим чуть-чуть.

Официант, дай что нибудь съестного,

И принеси еще принять на грудь.

Дружище, за тебя. Любви, союза

Тебе в семье, ты нужен для жены.

Я не как ты, я для своей обуза,

Бездельник, разве что пеку блины.

Пеку блины. Тереза говорила,

Что не замесит так никто, как я,

Без комьев, как сметана, как белила,

Так ровно растекаются в края

Лишь только у меня на сковородке.

Что есть, то есть. Дружище это дар.

А знаешь в чем секрет блинов? В доводке.

Я делаю всегда двойной прожар

И никогда не добавляю соды.

Да, выпекать блины – мой дар природы,

Пустяк? Но как он важен для жены.

Да, я пеку блины. Пеку блины.

Свиные щеки

Друзья, те, кто в Италии бывали,

Те не могли, хоть раз, не есть guanciale,

Свиные щеки, кухня бедняков

Эпохи, так сказать, до ресторанов,

А ныне пища, равно пастухов,

И самых привередливых гурманов.

Увы, в Санкт Петербурге скушать щек,

Я, даже, в Елисеевском не смог.

Но выход есть. Всего за сорок суток,

Замечу, это сказано без шуток,

Возможно щеки сделать самому.

Если рецепт необходим кому,

Вот он. Ступайте на Кузнечный рынок,

Не экономьте дорогих ботинок,

Сторицей возвратится за визит.

Кузнечный рынок, стоит только вид

Его в колоннах с арками фасада

И атрибутами от Ленинграда:

Один – молотобоец-молодец,

Другой, с укладкой голливудской, жнец.

Вверху часы, в них знаки зодиака,

Внизу завсегдатай, почти собака,

Он, вечный пьяница, лицом в фронтон.

Он, даже, в карты Гугла занесен.

Милости просим в боковые двери.

Какие ароматы в атмосфере,

Сыров, медовых сот, кавказских травок.

Уже глазами на мясной прилавок.

Там продавщица юная, она,

Понятно за версту, как влюблена

В Ромео по соседству, как Джульетта.

За ней следит ее грузин отец,

Откладывая хрящ на холодец.

Его огромный нож всегда заточен,

Под ним филейный край, и свеж и сочен

Отходит в сторону, как будь то сам.

Джульетта здесь, ее Ромео там,

Он шлет ей, в знак своей любви, клиента,