Сборник страшных рассказов. Voice

Девочки думали, что она влюбилась, шептались и подсмеивались над ней – всё, даже Лиза, с которой раньше было нечто вроде дружбы. Что думали мальчики, Даша не знала, но щекой ощущала взгляды Саши Короткова. С Сашей не было ничего серьёзного, всего лишь несколько незначительных разговоров и улыбок, из которых, однако, возникло ощущение неявной связи. Оба они ходили на баскетбол, Саша в мальчишечью команду, а Даша, понятно, к девочкам, и иногда после тренировки вместе шли домой. Даша думала, что, может, в этом году что-то станет ясно, но ясно теперь было только то, что ничего хорошего не будет.

Однажды на большой перемене новенький сказал:

– Пошли в столовую.

– Я не питаюсь, – ответила Даша, чувствуя недоброе.

– Пошли.

В столовой была толпа: кто-то получал бесплатное питание, кто-то топтался в очереди за булочкой. Недавно поставили автомат с горячим шоколадом, и перед ним тоже вечно стояла небольшая очередь. Благодаря многодетности своей семьи новенький был бесплатником, и ему полагался завтрак: каша, чай и хлеб с маслом.

Он уселся за стол с другими ребятами из класса, а Даша хотела пойти и купить булку, раз уж пришла. Но тут он окликнул ее:

– Э!

Все замолчали, Даша замерла. Он вынул из кармана свернутую сторублёвку и протянул ей:

– Горячий шоколад принеси мне.

Даша стояла, чувствуя, как горячеет лицо. Всё смотрели на неё – всё, кто это слышал, и Саша тоже. Вокруг громко говорили, звенели посудой и стучали подносами, а на их небольшом пятачке было тихо. Даша подумала, что не может быть, чтоб это происходило на самом деле, это уже чересчур. Новенький чуть наклонил голову набок. Она, помедлив секунду, протянула руку за деньгами.

* * *

– Мама, пожалуйста. В другой класс или другую школу, всё равно куда. Можно в девятую, я буду ездить. Мне не дают нормально учиться, ты же видишь, что с оценками! Всё время дай списать, дай списать! Я так на тройки скоро скачусь.

Мама не хотела понимать, не хотела сложностей:

– Даша, ты как маленькая. Переводиться в самом начале года! Ну, договорись по-хорошему. Скажи, давай я сначала своё решу, а потом уже тебе. Не знаю, я всегда так делала.

Отчаяние накрыло Дашу, и она решилась.

– Мам, дело не только в этом! Я тебе не рассказывала…

На кухню вбежал Мишка, выкрикнул:

– А кушать когда? Я голодный!

Мама улыбнулась:

– Сейчас, скоро уже, беги пока.

Мишка выбежал. Мама терпеливо сложила руки на коленях:

– Так что? Что ты хотела сказать?

Даша встала:

– Да нет, ничего, забудь. Ты права, ничего страшного.

В классе теперь они оба были отдельно от всех. Дашу презирали за то, что так прогибается, а новенького не любили непонятно за что. Наверное, это была неприязнь ещё с того времени, когда выяснилось, что он тупой. А может, другие тоже хоть немного да чувствовали его настоящую змеино-паучью сущность. Открыто его пока никто не трогал, но Даша знала, чувствовала, что общее раздражение существует и, возможно, нарастает. Сама она была как космонавт в скафандре: дышала собственным воздухом, чтобы не задохнуться.

Единственным нормальным местом, где можно было жить по-прежнему, оставался спортзал, баскетбол. Даша ездила в спортшколу, там не было никого из её одноклассников, кроме Короткова, и новенький сюда просто так попасть тоже не мог бы. Даша старалась, у неё были и рост, и худоба, и быстрота, и лёгкость. Тренер очень хвалил её, и приближалась поездка на соревнования, побег от всего.

В конце октября темнело рано, а тренировка заканчивалась в полседьмого. Играли с мальчиками, с командой Саши Короткова. Игра была быстрая, шумная и весёлая. Мальчики выиграли, но выиграли необидно, по-дружески. Даша вышла из раздевалки и увидела в коридоре Короткова. Она отвернулась, чтобы не стеснять его необходимостью разговора, но он сам окликнул:

– Ты же домой?

Вместе они прошли до остановки, разговаривая о сегодняшней игре, о предстоящих соревнованиях – и Даше было так легко, так спокойно. В автобусе стояли вдвоём на задней площадке близко друг к другу, держась за соседние поручни. Автобус качало, и Сашино лицо тоже то приближалось, то становилось чуть дальше. Глаза у него были обычные, зеленовато-серые.

Саша вдруг спросил:

– А что у тебя с этим? Вы что, встречаетесь?

Даша отметила, что он тоже не назвал его по имени. Она сжалась, крепче хватаясь за поручень, и мотнула головой:

– Нет.

– Тогда что, дружите?

Даша молчала, только моргала всё чаще, Сашино лицо понемногу расплывалось.

– Я его ненавижу, – слова вырвались наружу, и она, не в силах остановиться, повторила чуть не по слогам, – ненавижу.

Саша молча смотрел на неё, чуть сдвинув брови, и она рассказала всё. Всю историю про Мишку и про стояние на коленях. Всё.

– Ты серьёзно? – спросил Саша. – Ты что, правда в это веришь?

Даша кивнула, но немного неуверенно. Саша покачал головой:

– Офигеть просто. Ты что, не понимаешь, что это просто совпадение? Он тебя разводит, а ты… Ты родителям не говорила, вообще хоть кому-то?

– Нет.

Саша глубоко вздохнул. Подумав, натянул шапку поглубже на лоб.