Сборник страшных рассказов. Voice

Лёше было уже совершенно очевидно, кто летит. Угольно-чёрный человек, помахивая жёсткими крыльями, повис рядом с верандой, вызывая у Лёши непонятную дрожь омерзения и ужаса. При этом девушки с собачками всё так же гуляли, дети не пугались, и только семья, недовольная безобразиями во Фьюмичино, отвлеклась от свиных ножек с капустой и посмотрела на Лёшу сострадательно.

– Ты… видишь? – выдавил Лёша.

– Да кого?

– Мужика… с крыльями!

Почтенная семья встрепенулась и наверняка подумала о перспективе переселения за свободный столик, а Саня взял Лёшину рюмку, понюхал виски и протянул недоумённо:

– Ты что, на колёсах каких-нибудь сидишь?

Чернокрылый развязно помахал ручкой и взмыл вверх, а Лёша схватился за бьющееся сердце.

– Ты правда не видел?

В ответ приятель проговорил озабоченно:

– Знаешь, не всё таблетки сочетаются с алкоголем. Инструкцию надо читать. Когда я в молодости триппер лечил…

– Какие таблетки! – взревел напуганный Лёша. – Палёной жужкой поят! Скоты! Уроды! Убью!

Саня понюхал собственную рюмку и изобразил сложную игру мысли.

– Я вроде мужиков с крыльями не вижу… ну, хочешь, поменяемся?

Но меры всё-таки надо было принять.

– Игорёк! – позвал он официанта недобрым голосом.

Пришёл Игорёк, подтянулся менеджер Анатолий Маркович – вышибала с грустными глазами, был вызван бармен с бутылкой и горой сертификатов, но переговоры привели лишь к тому, что Лёше предложили таблетку анальгина. И бонус от фирмы – дополнительную порцию виски. Когда склока завершилась и вопрос был улажен, работники разошлись, оставив Лёшу в унынии.

– Недобрый знак, – сказал он, пригорюнившись.

Саня отмахнулся.

– Да мало ли что померещится. Может, напротив, это твой ангел был?

– Чёрный? Противный?

– Ну, так… – Саня почесал лысину, формулируя тезис по возможности более тактично. – Ты себя в зеркало-то давно видел? По мощам, как говорится, и елей…

Лёша разгневался и затопал ногами:

– По каким мощам, типун тебе на язык! У меня до сих пор эта рожа мерзкая перед глазами!

– У батюшки спроси, – посоветовал Саня. – Ты ж свою «Ауди» освящал.

Лёша помотал головой.

– Не, неловко. Что я ему скажу? Что мне чёрные люди с крыльями являются? Проклянёт ещё, кто его знает…

– Ну, покайся. Может, тебе его за грех и послали, в виде предупреждения. Как в своё время Романычу – прежде чем пулю вкатить, тачку подпалили.

Лёша затрясся.

– Сейчас вроде… не то время.

– Это у нас. А у них там? – Саня глубокомысленно поднял палец, указывая вверх.

Лёша нахмурился.

– В каком грехе… каяться?

– Ты у меня спрашиваешь? Пошевели извилинами. Память напряги.

Лёша невесело усмехнулся.

– Да батюшка меня сразу с потрохами и сдаст, прямо в Следственный комитет. По совокупности.

– Ладно, всех таких сдавать… прокуроров не хватит.

Он решительно допил Лёшину рюмку и сделал вывод:

– Ну-ка… вижу я чёрных людей?… нет, вроде не вижу. Хотя… знаешь, если вискарь кокаином закусить, то мужики полетят косяками, как гуси на юг, и всех цветов радуги.

Пока Саня щурился и изучал окрестности, Лёша морщился, как от зубной боли.

– А какие грехи бывают? – спросил он.

Саня удивился.

– Здрасте. Не убий там, не укради. – Он принялся загибать пальцы. – Не прелюбодействуй, во. Лучше у знающих людей спроси. Не хочешь у батюшки – так сейчас полно сдвинутых на этом деле. У тебя на фирме есть кто-нибудь?

– Элла Константиновна из бухгалтерии… да она дура набитая, ну её. А! Кажется, юрист сильно верующий.

Саня недоверчиво покачал головой.

– Что это за юрист такой? Я бы присмотрелся, доверять ли такому юристу…

Лёша тяжело вздохнул.

– Говоришь, память напряги, – пожаловался он. – Было бы что напрягать. Я в своё время – года, наверное, с девяносто третьего и почти до дефолта – вообще трезвым не бывал. Я бы трезвым через это никогда в жизни бы не прошёл. И задумываться страшно. Найдёшь такое, что потом до смерти икаться будет.

Саня согласно покивал, потому что прошлое у него было с Лёшей практически одно на двоих.

– Ладно, плюнь, – посоветовал он. – Померещилось, и ладно. Первый раз, что ли? Помнишь, ты как-то банщика в Ростове чуть не задушил?

– Больно уж рожа противная, – посетовал Лёша и встрепенулся. – А я точно не задушил его тогда? Может, это… того…

– Тьфу ты, – в сердцах сказал Саня.

– Хорошо, хорошо, – сказал Лёша примирительно. – Не буду.

Больше он не упоминал про человека с крыльями, но невольно косился на небо за перилами веранды и ёжился. Вечер не задался, и задушевного разговора не получалось. Было ещё светло, когда Саня отправился провожать приятеля домой – на всякий случай, мало ли какие сбои приключатся с его зрением.

– Сейчас Марик порядок наведёт, – приговаривал он, успокаивая встревоженного Лёшу. – Марик всех на свете чёрных людей разгонит на раз…

Дверь открыла Лёшина жена Марина. Сверкнула на приятелей пронзительными глазами.

– Чего так рано? – спросила она с подозрением. – Случилось чего?

– Всё в порядке, – заговорили пришедшие в два голоса, а Марина пристально изучила лицо супруга, его руки и потом уставилась на Саню.

– Кто дрался? Ты или Бирюков?

Саня устало вздохнул.

– Никто не дрался. Нам уж не по возрасту.

– А что стряслось?