Сборник цикла ТЕМАТИКИ

– Живой! – восхитилась баба Зина, всплеснув руками. – Правда, живой! Ты как тут, Глебушка? Кормят хорошо? Из милиции приходили?

Матвей не стал комментировать, что Зинаида из-за неприязни к телевизору пропустила реформу полиции, потому что трогательная сцена воссоединения Глеба со старушкой была до слез искренней. Глеб объяснял, что никто не приходил, только «дядя Крис» по просьбе Матвея Павловича. Баба Зина довольно кивала, проверяла, как зажили раны на лице, снова довольно кивала, а после встречи отвела Матвея в уголок и шепнула:

– Он здоровей меня давно. Не знаешь, куда теперь деть?

Проницательность бабки была просто фантастической, поэтому Матвей кивнул.

– Вот беда, – она поцокала языком. – Жена у тебя есть?

Матвей помотал головой отрицательно.

– Баб водишь?

Снова нет.

– Мог бы у себя поселить на время.

– Найдут, – коротко объяснил Матвей. Он даже за самого себя опасался, хоть до паранойи дело еще не дошло. В конце концов, пока жив Глеб, до Матвея очередь не дойдет. Вот если с парнем что-то случится, тогда возьмутся за свидетеля, а наоборот можно и перемудрить.

– Ко мне тоже нельзя, – вздохнула Зинаида, а Матвей понял, о чем так напряженно думала она по дороге. – Заходили уже на днях технику проверяли. Плечи «вон!» какие, взглядом всё квартиру шерстили, думали, у меня живет. Нет, ко мне нельзя. Обратно ему теперь тоже дороги нет. Друзей у тебя нет? – она с надеждой посмотрела на Матвея. – Военных, например? Или в службах?

– Не знаю, – признался Матвей, все еще подозревая Андрея Евгеньевича в иноземном происхождении, хотя в его осанке чувствовалось если не офицерство с хорошими погонами, то, по крайней мере, контрактная служба.

– Был бы кто там, можно было бы в закрытую школу, – пояснила Зинаида. – Мы таких ребятишек знаешь сколько попрятали? Туда этим оболтусам ходу нет, там свои законы. Попал – считай обратно дороги нет. Только ему ведь, – она покосилась на палату, – теперь никуда ходу нет.

Она помолчала немного, размышляя, и добавила:

– Я Степану позвоню, может, он что придумает.

– Не надо, давайте, я лучше позвоню одному знакомому сначала, – Матвей, наконец, вернулся к прежнему себе – воздел руку, решительно свел брови и достал из кармана мобильник. Нужно было менять его: разбитый экран, трещины на корпусе – но где найти время на освоение нового?

Позвонил он Крису, спросил, не сможет ли тот устроить такое дело: отправить Глеба в военное училище или какой-нибудь внушительный закрытый институт, куда не сунутся ни бандиты, ни купленные менты. Крис пообещал перезвонить через полчасика, а до тех пор велел подежурить возле Глеба. Не стал вдаваться в подробности, просто попросил. Матвей с Зинаидой спустились в буфет, купили себе пирожков и киселя, а потом вернулись к подростку. Глеб снова спрятал журнал (быстро все-таки у него восстановилась психика – молодец) и невозмутимо уставился на посетителей.

– Послушай, Глеб, – начал Матвей, напоминая себе злосчастного связного, который использовал «послушайте» по любому печальному поводу.

– Что-то не так? – забеспокоился парень.

– Да, не так, – напрямик ответил Матвей, а баба Зина решительно кивнула, подтверждая его слова. – Возвращаться назад тебе нельзя – там мы уже ничем не поможем. В квартиру тоже идти опасно. За мной следят, за Зинаидой тоже следят. В больнице вечно сидеть ты не сможешь. Мы посоветовались сейчас, может быть, получится устроить тебя куда-нибудь на учебу. Ты, случаем, никогда не мечтал стать военным?

Глеб широко открыл рот и замер.

– Ты не волнуйся, я не про армию говорю, просто вариантов не так уж много. Куда ни сунься, а со связями твоего брата откопать можно практически везде.

– А если я откажусь? – нахмурился Глеб.

– Ну, будем искать другие варианты… – начал Матвей, который не слишком рассчитывал на сговорчивость подростка из Штатов.

– Да я не про армию, – отмахнулся Глеб, – про наследство. Напишу какой-нибудь отказ.

– Восемнадцать исполнится – напишешь, – пообещала баба Зина, – тебе до восемнадцати еще дожить надо.

– А мама? – Глеб с надеждой смотрел на старушку.

– Я тебе, Глеб, скажу прямо, – Зинаида сурово поджала губы, – мама твоя два года назад преставилась. На похоронах я не была, но из больницы мне позвонили.

– Из больницы? – удивился Матвей.

– Ну, ты думаешь, – фыркнула Зина. – Кирилл-то ее запрятать хотел поглубже, чтоб никто не осилил. Стерва эта рыжая так уж гнобила ее, так гнобила, бедняжку. Ох, досталось ей.

– Баб Зин, может, не сейчас? – нахмурился Матвей. Глеб побледнел и смотрел теперь не на гостей, а куда-то в пол.

– Извини, извини, я сгоряча, – бабулька побежала к своему «ангелочку» и прижала к груди. – Извини, Глебушка, я сгоряча. Мама твоя там жила – ой, всем бы так! Он ее любил! Любил, вот те крест, любил, как не каждого любят! Все ж из-за болезни, так-то бросил бы он эту… эту Тамарку. Кому она нужна-то была. Глебушка, ты уж не переживай сильно, я сгоряча.

Глеб действительно не стал сильно переживать.

– Ладно, тогда пускай будет армия, – кивнул он.