Сборник забытой фантастики №1

Зеленая равнина уже мерцала отблесками воды. Мы могли видеть обезумевших людей, бегущих и карабкающихся по лестницам. Мы снова кружили и кружили высоко над ними, и теперь над потоком воды были только крыши домов. Вскоре они тоже скрылись из виду, и над залитыми солнцем водами остался только жертвенный камень.

«Все кончено!» — воскликнул Хейзен, и, направляясь на север, мы помчались за пределы окружающих горных склонов.

Теперь под нами был лес, и с содроганием я узнал в нем ту смертоносную, кошмарную рощу деревьев-людоедов. Зачарованный, я посмотрел вниз, и вдруг со склона горы позади нас вырвался пенистый желтый поток. Давление наводнения было слишком велико. Переполняющие воды выломали каменную дверь туннеля, по которому я попал в эту невероятную долину. На моих изумленных глазах разрушительный потоп пронесся вниз по склону. Я видел, как чудовищные деревья дрожали, раскачивались и рушились перед непреодолимой силой. Они уступили дорогу и, как спички, полетели вниз по склону, кувыркаясь и подпрыгивая.

Мы поднимались все выше и выше. Заполненный водой кратер теперь был всего лишь серебристым озером. Склон, по которому я бежал спасаясь от хищных, кровососущих деревьев, был голым, красная земля была глубоко изрезана стремительным потоком, который протекал по нему. Далеко на западе мерцала синева Тихого океана. Как огромная карта, Дариен расстилался под нами. Мы мчались на север. Перед нами была цивилизация. Позади нас смерть и разрушения. Деревья-людоеды остались в прошлом. Затерянный город был потерян навсегда.

КОНЕЦ

Аугусто Биссири ВЛАСТЕЛИН ВЕТРОВ (перевод Балонов Д. Г.)

Загадочный спутник

У моего спутника были три отличительные черты, которые меня озадачивали. Первым был резкий контраст между его изысканными манерами и потрепанной одеждой, что заставило меня заподозрить, что он был обычным старателем не больше, чем я, хотя он, несомненно, чувствовал себя более комфортно в этой одежде и в таком месте. Мне пришло в голову, что его маскировка преследовала ту же цель, что и моя, и что мы оба были вовлечены в одно и то же приключение. Это предположение одновременно забавляло и раздражало меня.

Я наблюдал, как он раскачивался из стороны в сторону, пока его лошадь, чуть впереди моей, осторожно спускалась по опасному склону.

Его второй особенностью был мешок, привязанный к спине. Этот мешок был небольшим, но тяжелым, как я судил по усилиям, которые он время от времени проявлял, водружая его на плечи. Что меня озадачило, так это то, что он нес эту ношу на спине, когда он мог легко привязать ее к седлу.

Его третьей особенностью, которая первой бросилась мне в глаза, была его удивительно длинная верхняя губа. Я был уверен, что однажды уже видел эту губу гориллы. Но где и когда?

Мы встретились в паре миль от Риолита. Там я сменил свой автомобиль на лошадь — не потому, что автомобиль не смог бы преодолеть шестнадцать миль Пограничного каньона, от вершины Похоронного хребта до Пустынной долины, а потому, что лошадь больше подходила для моей маскировки. Узнав, что мы направляемся в одно и то же место, мы договорились путешествовать вместе.

Когда мы достигли «Дыры в скале», небольшого источника, пробивающегося из Каньона, мы спешились, чтобы напоить лошадей и наполнить наши фляги. Затем мы присели отдохнуть на валун малапаис, затененный гигантским кактусом.

— Мы ехали два часа, — сказал он, взглянув на часы.

Старый знакомый

У его часов был брелок, а на брелке висела подвеска с эмблемой братской ложи.

В моей памяти вспыхнуло имя.

— Ваша фамилия Уэллс? — спросил я.

— Да, — ответил он в изумлении. — Откуда вы знаете?

— Три года назад я отправился на неделю из Сан-Франциско в Лос-Анджелес. Однажды ночью я посетил ваш домик. Вы были одним из двух, назначенных для проверки моих полномочий и проведения ритуального экзамена, прежде чем я смог получить допуск.

— Точно! — и он сердечно пожал мне руку.

Как только Уэллс убедился, что может мне доверять, он стал настолько общительным, что его сумка перестала быть загадкой. Он сказал с улыбкой:

— Если бы я сказал вам, что я старатель, охотник за золотом, когда вы увидели меня в вечернем платье в ложе, вы бы не поверили мне.

— Это правда, мое представление о золотоискателе несколько иное.

— Ну, — объяснил он, — добыча полезных ископаемых для меня — это спорт, хобби, страсть. В Калифорнии золото на каждом холме, стоит человеку взглянуть на желтое вещество на дне кастрюли, и он старатель на всю жизнь. Золотая лихорадка захватывает разум сильнее, чем алкоголь или морфий.

— Временами я возвращался в город — в бизнес по продаже недвижимости, но вскоре моя старая страсть взяла надо мной верх. И снова я обнаруживал, что блуждаю в этих горах, ищу, думаю, надеюсь, мечтаю только о золоте, золоте, золоте. Но на этот раз, слава Богу, я могу уволиться навсегда.

— Потеряли надежду?

— Нет, я кое-что нашел.

— Золотая жила?

— Нет, драгоценные камни — рубины — просто посмотрите!

Мешок, полный огромных рубинов