Сборник забытой фантастики №2

– Это ложь, – прошептал Петвик после долгого раздумья, – чтобы утаить открытие золота?

Деметриович покачал головой.

– У этого мальчика недостаточно воображения, чтобы придумать сюжет такой фантастической истории. Это случилось на самом деле.

– Тогда, во имя всего святого, что Чезаре собирается сделать с нами завтра?

– Чезаре никогда бы не отдал все это золото, – медленно проговорил старый ученый.

– Если только он не собирается вернуть все это себе завтра.

Деметриович покачал головой.

– Возможно, Чезаре наложил на лицо краску – он никогда не смог бы придумать такую сложную ментальную маскировку. Это далеко за его пределами. – двое мужчин задумались. Наконец ученый рискнул предположить:

– Возможно, что большевики перестали использовать золото. Я полагаю, что есть план использовать временные ограничения в их социалистической программе.

Инженер выдвинул еще одно предположение:

– Древние инки использовали золото как обычный металл… древние инки… солнцепоклонники, которые приносили в жертву живых людей… их божеству…

Двое ученых сидели в тишине. С ледяных полей высоко над пропастью Рио-Инфьернильо налетел сильный порывистый ветер. Оно дышало на них из темноты, его холодное дыхание холодило их шеи, руки, запястья, оно дышало им на лодыжки и проникало под брюки, холодя колени и поясницу.

Мужчины вздрогнули.

ГЛАВА IV

Пэтвик очнулся от жуткого кошмара с инками-солнцепоклонниками. Он слышал стоны жертв, которых собирались принести в жертву, и даже после того, как он вздрогнул, проснувшись, его чувство надвигающейся беды осталось. Он приподнялся на локте и оглядел палатку. Солнце, светившее ему прямо в лицо, несомненно, и вызвало его фантазию о солнцепоклонниках.

Он поднялся и сел, зевая и моргая глазами. Снаружи палатки день был совершенно тихим. Жалобно чирикнула птичка. В загоне он слышал сопение лам. Затем он услышал повторный стон, который потревожил его во сне. Это неслось с койки секретаря.

Инженер взглянул на него и окончательно проснулся. Вместо молодого писателя Петвик увидел старого седовласого мужчину, лежащего на койке так, что из-под одеяла виднелся затылок. Инженер тупо уставился на эту несуразицу. У него мелькнуло подозрение, что Деметриович сменил раскладушку, но взгляд показал ему, что старый ученый все еще спит на своей кровати.

Инженер встал, подошел и склонился над этим жутким подменышем. Ему потребовалось целых полминуты, чтобы узнать в осунувшемся лице и белых волосах спящего юношу Стандифера.

Инженера охватил шок. Он положил руку на плечо секретаря.

– Стэндифер! – закричал он. – Стэндифер!

Поскольку Стэндифер не двигался, Петвик позвал профессора с нескрываемым ужасом в голосе. Старый ученый нервно вскочил.

– Что случилось?

– Вот, посмотри на этого юношу. Посмотрите, что произошло!

Ученый уставился со своей койки, протер глаза и всмотрелся.

– Это… это Стэндифер?

– Да.

– Что с ним случилось?

– Я не имею ни малейшего представления, профессор.

Ученый сунул ноги в тапочки и прошел через палатку. Сначала он осторожно потряс спящего, но постепенно делал это все более энергичнее, пока кроватка не заскрипела, и странная белая голова не покачнулась на надувной подушке.

– Стэндифер! Стэндифер!

Но юноша лежал неподвижно.

Он снял покрывала и простыню с молодого человека.

Стандифер лежал перед ними обнаженный на холодном утреннем воздухе. Его хилое тело выглядело синюшным. Вскоре на бедре его правой ноги Петвик заметил воспаленное пятно, похожее на сильный ожог.

Деметриович повернулся к своей аптечке и вручил Петвику пузырек с нашатырным спиртом, чтобы тот держал его под носом мальчика, пока он будет вводить раствор стрихнина в шприц. Мгновение спустя он ввел его в руку пациента.

Дрожь пробежала по Стэндиферу от мощного стимулятора. Его дыхание стало глубоким, и через некоторое время он открыл глаза. Он сонно посмотрел на двоих, склонившихся над ним, и через минуту прошептал:

– В чем дело?

– Как ты себя чувствуешь?

– Спать хочется. Но не пора ли вставать?

– Тебе больно… больно?

Секретарь закрыл глаза, очевидно, чтобы разобраться в своих чувствах.

– У меня болит голова. Моя… моя нога горит.

Он протянул руку и коснулся воспаленного места. По мере того как действие стрихнина усиливалось, юноша все больше приходил в себя, и на его лице было видно удивление его собственному состоянию. Он опустил больную ногу на пол и сел на край койки. Оба его спутника начали задавать вопросы.

Стэндифер понятия не имел, что с ним происходит. Он не ушиб ни голову, ни ногу. Насколько он помнил, ни ночью, ни в предыдущий день с ним ничего не случилось. Через некоторое время он вспомнил о продаже своих книг и вытащил из-под подушки золото, которое получил.

У Петвика мелькнула мысль, что Пабло Паска прокрался ночью и напал на спящего. Димитриевич взял кошель с золотом, осмотрел его, осторожно понюхал. Петвик наблюдал за ним с некоторым любопытством.

– Как ты нес это сюда вчера днем, Джеймс? – спросил старик.

Секретарь задумался.

– У себя в кармане.

– В правом кармане брюк?

Стандифер сделал движение , чтобы определить свои правую и левую стороны, и сказал:

– Да.

– Надень штаны.