Сборник Забытой Фантастики №5

Мне говорили, что алкоголь, который обычно пьют в наши дни, может вызвать галлюцинацию, которая вызовет в воображении динозавров и множество других невозможных вещей, но, конечно, не свидетельство укуса одного из них. Поскольку у этого человека не было характерного запаха алкоголя в его дыхании, я решил, что он, должно быть, сумасшедший, и, испытывая особое отвращение к сумасшедшим людям, я покинул показ фильма до его окончания. Однако от моего соседа по сиденью так легко было не избавиться. Я стоял на обочине в ожидании транспорта, который отвез бы меня обратно в музей. Он появился, неся дешевый на вид футляр для телескопа. Он очевидно шел в мою сторону и, к моему раздражению, снова обратился ко мне.

– Ну, профессор Джеймсон, – сказал он, – полагаю, вы меня там не узнали?

Здесь, при ярком освещении, он казался вполне нормальным; его одежда была чистой, а насмешливая улыбка и широко раскрытые голубые глаза обезоруживали. И было что-то смутно знакомое в его морщинистом, обветренном лице. И все же, хотя он знал мое имя, я был уверен, что он был совершенно незнакомым мне человеком. Я читал, что всегда лучше поддакивать психически нездоровым людям.

– Не совсем, – уклончиво ответил я. – Вы извините меня, пожалуйста, потому что я вижу приближающийся мой трамвай.

– Я Рональд Джарвис, – сказал он, беря свой телескоп и следуя за мной к автомобильной дороге. – Вы видимо забыли, что именно я отправился с профессором Шлекингом в исследовательскую экспедицию для Музея двадцать лет назад?

И это действительно был Джарвис, правая рука бывшего главного хранителя музея, который двадцать лет назад отправился в северный Квебек в поисках племени белых индейцев, которые, как говорили, существовали где-то в этой удивительной стране и чей бог Маниту был легендарным "Feu Perpetuel"3, или Вечный огонь, сообщения о котором сохранялись в то время. Предполагалось, что весь отряд погиб, так как до этой минуты не было получено никаких известий об экспедиции. Мой трамвай стоял передо мной, и кондуктор нетерпеливо требовал, чтобы я сел или вышел, так как у меня была нога на нижней ступеньке. Я выхватил кейс из рук Джарвиса и спрыгнул на платформу, а он, чтобы вернуть кейс, был вынужден последовать за мной. Трамвай тронулась с места рывком.

– Я не понимаю, зачем вы это сделали, профессор. Джеймсон, – возмущенно запротестовал Джарвис, – я должен найти ночлег.

– Вы можете поселиться у меня, – ответил я. – Профессор Мюнстер все еще в Музее и захочет получить от вас весточку как можно скорее.

– Но я могу не отчитываться до завтра. Я написал ему из Кокрейна, что буду здесь двенадцатого.

– Значит, он знает, что ты придешь? Я надеялся преподнести ему приятный сюрприз. Вот мы и приехали, – сказал я, когда трамвай притормозила у перекрестка рядом с Музеем, и, все еще держа телескоп, я спрыгнул, за мной последовал Джарвис. Джарвис снова затормозил у входа в музей.

– Я устал как собака, профессор Джеймсон, – сказал он. – Я был постоянно в дороге почти в течение трех месяцев. Давайте отложим это до завтра.

Но я не намерен был слушать подобные вещи. Я знал, что шеф, должно быть, получил письмо от Джарвиса с последней почтой сразу после того, как я покинул музей, и что он будет нервничать, пока не получит хотя бы предварительный отчет о последней экспедиции.

Профессор Мюнстер сидел за своим столом. Перед ним была расстелена большая карта Канады, которую он, очевидно, изучал в ожидании визита Джарвиса.

– Джарвис! – воскликнул он, увидев нас. – Благослови Господь мою душу, но я рад, что ты пришел этим вечером, иначе я уверен, что не сомкнул бы глаз всю ночь.

Пока я объяснял обстоятельства, которые свели меня с нашим бывшим атташе, Джарвис устало опустился в кресло напротив Куратора, который пристально рассматривал его сквозь толстые линзы своих очков.

– Последние двадцать лет пошли тебе на пользу, Джарвис, – заметил он, – когда ты уходил, ты был худым, теперь ты окреп. Хотя вы не упомянули этот факт в своем письме, я предполагаю, что профессор Шлекинг не смог пережить суровую зиму на крайнем севере?

Страдальческое выражение промелькнуло на лице нашего посетителя.

– Дело было не в холоде. Профессор Мюнстер, нашего бедного друга постигло нечто более ужасное. Вы настаиваете на отчете сегодня вечером?

– По крайней мере, на предварительном, мой дорогой Джарвис, – нетерпеливо ответил куратор, – вы могли бы рассказать нам, как наш дорогой друг встретил свою судьбу и почему вы позволили пройти двадцати годам, прежде чем связаться с нами.

Джарвис покорно устроился в кресле.

– Для этого, – сказал он, – мне необходимо будет в общих чертах описать вам всю поездку.

– Очень хорошо, – сказал Шеф. Он передал мне блокнот и карандаш с предупреждением, чтобы я делал заметки и был максимально точен. – Они будут рассмотрены на собрании директоров, которое состоится здесь, в музее, завтра вечером, – пояснил он.

– Я думаю, – сказал Джарвис, – что последнее, что вы слышали от нас, было в письме, отправленном вам из Кокрейна профессором Шлекингом накануне нашего отъезда.