Сборник Забытой Фантастики №6

Я обернулся в изумлении и несколько резко, чтобы посмотреть в пару веселых, широко расставленных больших голубых глаз за очками в золотой оправе.

Обладатель глаз приветливо кивнул и улыбнулся тихой дружелюбной улыбкой, которая сразу же расположила меня к нему.

– Я могу доказать свое утверждение таким образом, который убедит вас! – продолжил он со спокойной уверенностью, но без малейшего налета догматизма.

Таким образом, я познакомился с профессором Карлом Винтером, доктором философии. Это произошло в книжном магазине Дорана и сам Доран, с которым я беседовал, познакомил нас.

Между профессором и мной завязался настоящий разговор. И когда, наконец, мы расстались, я пообещал, по его настоятельной просьбе, навестить его при первой же возможности, почти не мечтая о странном удивительном приключении, к которому приведет мое обещание.

Прошло около двух недель, прежде чем я смог сдержать свое обещание. Профессор Винтер жил на окраине города, в старомодном кирпичном двухэтажном особняке, окруженном обширным садом и затененном множеством великолепных дубов и каштанов.

Старик-слуга, которого звали, как я позже узнал, Карл Саммер, впустил меня. Он был поваром и общим доверенным лицом ученого, который был вдовцом и бездетным. Странное совпадение их похожих имен и диаметрально противоположное значение их фамилий заставило меня улыбнуться, когда я подумал об этом.

Я нашел профессора в его полностью оборудованной лаборатории, где он что-то изучал в большой пробирке.

– Входите, входиде, мистер Бартон! – радостно воскликнул он. – Я, конечно, рад вас видеть, будьте уверены, – добавил он, когда мы пожали друг другу руки.

Заняв удобное кресло за столом, на которое он указал, я откинулся на спинку и пристально посмотрел на своего хозяина.

Он был крупным мужчиной, значительно выше шести футов ростом, и пропорционально сложен. Его блестящие голубые глаза свидетельствовали о нем, как об ученом: ищущие, проницательные и аналитические. Его широкий высокий лоб, выпуклый на висках, выдавал в нем не только искателя и мыслителя, но также идеалиста и мечтателя. Его прямой нос, волевой рот и твердая челюсть показывали, что это человек энергичный и решительный. Однако лицо в целом выражало доброту, сочувствие и настоящую человечность.

Несмотря на его возраст, который был где-то между пятьюдесятью и шестидесятью, его волосы все еще были темными, за исключением легкого оттенка седины на висках.

Он указал на большой открытый том, написанный выдающимся специалистом по физике, который лежал у моего локтя на столе, и его голос вибрировал энергией, когда он говорил:

– Возвращаясь к разговору, который у нас был на днях у Дорана, я хотел бы, чтобы вы были любезны прочитать статью, которую я отметил, пока я, с вашего разрешения, завершу этот тест.

Когда я кивнул в знак согласия, он добавил:

– Я совершенно уверен, что статья послужит разъяснению некоторых утверждений, которые я выдвинул во время нашего разговора в то время.

Я улыбнулся.

– Мне, конечно, нужно пролить много света на некоторые вещи, и я всегда готов учиться.

– Я поздравляю вас с таким подходом, – сердечно сказал он.

Я положил книгу, о которой шла речь, на колени и прочитал следующий интересный постулат:

"В то время как вибрация перестает воздействовать на наши чувства со скоростью 40 000 колебаний в секунду в виде звука, мы снова осознаем периодическое движение, когда оно достигает 398 триллионов раз в секунду, тогда мы слышим нашими глазами или видим нашими ушами, что бы вы ни выбрали. Ощущение во всех случаях является результатом движения.

Есть много пищи для размышлений или предположений в мысли о том, что существуют звуковые волны, которые не слышит ни одно ухо, и цветовые волны, которые не видит ни один глаз. Для нас длинное, темное, беззвучное пространство между 40 000 и 398 триллионами и бесконечность диапазона за пределами 764 триллионов, где свет прекращается во вселенной движения, позволяет предаваться размышлениям о том, что могут существовать создания, которые живут на других планах, отличных от нашего, и которые наделены сенсорными органами, подобным нашим, только настроенным на то, что бы слышать и видеть в другом диапазоне частот."

Я перестал читать и задумчиво отложил книгу.

– Очень интересно! – прокомментировал я. – Но в чем заключается идея?

Профессор повернулся и вопросительно посмотрел на меня.

– Вы обратили внимание на часть, напечатанную заглавными буквами?– спросил он.

Я кивнул.

– Да, на самом деле я прочитал эту часть дважды.

– Ну, что вы об этом думаете?

Я с сомнением покачал головой.

– Я склонен думать, что у выдающегося ученого разыгралось воображение.

Профессор Винтер улыбнулся как-то по-особенному, и его глаза ослепительно заблестели сквозь очки.

– Ах! Итак, вы думаете, что нет никакой возможности существования невидимого мира вокруг нас?